Один из
основателей стиля бибоп, американский саксофонист, джазовый композитор Чарли Паркер
(Charlie «Bird» Parker) — один из немногих артистов, чей гений был признан
современниками при жизни. Он до сих пор остается легендой, оказывающей
значительное влияние на сегодняшних исполнителей. Сложно представить
современного джазового музыканта, который в той или иной степени не поддался
воздействию исполнительского языка Чарльза Паркера.
Чарльз
Паркер-младший родился 29 августа 1920 года в Канзас-Сити (штат Миссури). Когда
ему исполнилось 13 лет, мама купила ему саксофон, и он начал играть по барам, а
их было много по соседству с его домом. Он имитировал саксофониста Бастера
Смита, который был мастером соло в дубле, то есть играл в два раза быстрее
написанного. В 15 лет Чарли начал играть в местном оркестре. Он пристрастился к
алкоголю, марихуане, бензидрину, растворённому в чёрном кофе, что позволяло ему
играть и играть, без сна, ночь за ночью. Он очень рано женился – в 16 лет, а
через год стал отцом. Но всё свободное время он репетировал и бесконечно слушал
записи Чу Берри и Лестера Янга. А в 1936 году в День Благодарения Паркер попадает
в жуткую аварию, в которой погибает его друг. Сам он два месяца проводит в
больнице, снимая боль морфием. Вскоре после этого Паркер подсаживается уже на
героин – ему ещё не исполнилось и 17 лет. И тогда же решает разойтись с женой:
«Если я стану свободным, я могу стать великим музыкантом…»
Так что
летом 1937 года Паркер прыгнул на подножку товарного поезда и поехал в Нью-Йорк
попытать счастья. Он бродил по улицам Гарлема, смотрел на фасад «Савой» и
мечтал когда-нибудь там сыграть. За 9 долларов в неделю он устроился работать в
клуб, где по ночам играл его кумир, Арт Тэйтум, а сам при случае играл на
саксофоне, где угодно и с кем угодно.
Как-то в
декабре 1939 года, во время джем-сейшна в закусочной Дэна Уолла на 7-й авеню
Чарли совершил великое открытие. Он нашёл новый способ импровизировать в
сольных партиях – он обыгрывал не мелодию, а аккорды, которые её сопровождали.
Наигрывая в очередной раз свою любимую пьесу «Cherokee», он обнаружил, что
можно сыграть любую ноту из гаммы и вписать её в аккорд так, что в смысле
гармонии всё будет правильно. «Я словно ожил, – говорил Чарли, – душа рвалась в
полёт». Летел он за пределы традиционных последовательностей аккордов, и
результат был потрясающим – он создал новое мелодическое и гармоническое
наполнение, которое было совсем новым для джаза.
Но это
открытие получит своё развитие чуть позже, а пока Паркер вернулся в
Канзас-Сити, где в течение двух лет играл в оркестре Джея Макшенны. В технике
игры на саксофоне Паркеру не было равных, его инструмент звучал так быстро и изобретательно,
что оркестр не поспевал за ним. Сначала коллеги наградили его кличкой «Индеец»
за бесстрастный вид и нежелание нравиться публике. А потом появилось знаменитое
прозвище "Bird" – «Птица»…
В 1942
году Паркер переходит в оркестр Эрла Хайнса, где находит «родственную» душу –
Диззи Гиллеспи. Они каждый вечер играют вместе, импровизируют, репетируют… Надо
сказать, что после войны, в клубах – от 52-й улицы Манхэттена до Центральной
авеню Лос-Анджелеса – звучали все направления джаза. Джазмены очень любили
джем-сейшны – раскованные, требовательные, пропитанные духом соревнования. Эра
свинга закончилась, и в разных местах страны зазвучала новая музыка – бибоп.
Это было так захватывающе, в этом было столько новизны и артистизма – дух
захватывало от возможностей.
Музыканты
играли очень быстро, у них были отличная техника и идеи, и они совершенно
по-другому использовали гармонию. Это был полный переворот в музыке, это было
чудесно. Бибоп –течение и эволюционное, и революционное. Оно выросло из
послевоенных джемов, глубокими ночами, в клубах, где встречались музыканты,
воспитанные на свинге, – Коулмен Хокинс, Чарли Крисчиан, Кенни Кларк и Телониус
Монк. Музыканты применяли совершенно неожиданные интервалы, а это создавало
необычные диссонансы звучания (классические музыканты называли их «интервалами
дьявола»).
«Кенни
Кларк изобрёл новый стиль игры на ударных. Диззи Гиллеспи и Телониус Монк
научились обыгрывать аккорды. Но им не хватало фразировки. И тут появился Чарли
Паркер, как бы с цементным раствором, благодаря которому все кирпичики стали
держаться вместе». (Стенли Крауч).
Стиль
бибоп на раннем этапе своего развития был жестко раскритикован джазистами -
приверженцами свинга. Они относились снисходительно к молодым коллегам и не
особенно прислушивались к новым веяниям. В свою очередь, бопперы дали
представителям «старой школы» прозвище moldy figs, что можно перевести как
«заплесневелая форма». К молодым дарованиям серьезно прислушивались, пожалуй,
лишь Бенни Гудман и Хокинс Коулман, участвующие в совместных джемах и записях
студийных пластинок. К сожалению, запрет на создание коммерческих записей,
действовавший в США с 1942 по 1944 год, поэтому практически не сохранилось
ранних аудиозаписей в стиле бибоп. До завершения Второй Мировой новое
направление было представлено только на волнах эфирного радио и не снискало
широкого признания у слушателей.
26 ноября
1945 года Паркер сделал первую запись под своим именем, в студии с ним были
Диззи Гиллеспи, Майлс Дэвис, Кёрли Рассел и Макс Роуч, они записали 4 вещи.
Среди них была композиция «Koko», построенная на аккордной партии всё той же
«Cherokee». Благодаря этой поразительной записи Паркер ворвался в мир джаза –
провозгласив революцию, мятеж, культ новой музыки.
Бибоп был
превосходной, но очень сложной музыкой. Прихотливой, стремительной, яростной.
Знакомые мелодии и ансамблевая слаженность здесь не котировались, всё держалось
на вдохновении, мастерстве, на музыкальной искушённости вокалиста. И
красноречивей всех на языке бибопа изъяснялся Чарли Паркер, он был всегда в
полёте, как летящая мишень, за которой не угонишься. Но на сцене он усмирял
свой бурный талант. «Сыграешь больше четырёх квадратов, – говорил он молодому
Милту Джексону – и концерт превратится в репитицию». Он был очень
противоречивой фигурой, в нём уживались любовь и ненависть, заботливость и
бессердечность. Это был человек крайностей, и творческие ресурсы его были
огромны…
«Это был
гений, в компании он мог говорить на любую тему, про ядерную физику, квантовую
теорию, – это был очень любознательный человек. Его любимым композитором был
Стравинский. Он был настоящий интеллектуал», – вспоминал саксофонист Джеки
Маклин. Но Паркер не всегда производил благоприятное впечатление, например,
барабанщик Стэн Леви со смехом вспоминал их первую встречу: «... я тогда играл
на 52-й улице с разными людьми. И вот входит парень – один ботинок у него
синий, другой зелёный. Сам какой-то помятый, саксофон завёрнут в бумажный
пакет, завязанный аптечной резинкой. И это он – Чарли Паркер. Волосы у него
стоят дыбом, этот парень выглядит просто ужасно, он хотя бы играть умеет? Он
начал играть, и через 4 такта я просто влюбился в этого парня и в эту музыку».
В декабре
1945 года Чарли Паркер, Диззи Гиллеспи и Стэн Леви отправились выступать в
Калифорнию. Когда пришла пора возвращаться в Нью-Йорк, Паркер выменял свой
билет на дозу героина и исчез. И Гиллеспи, который однажды назвал Паркера
«второй половинкой своего сердца», уехал без него. Музыкант остался один, без
денег и без постоянной работы. Когда арестовали его поставщика, он, чтобы компенсировать
отсутствие героина, стал выпивать по литру виски в день. 29 июля 1946 года он
пришёл на студию звукозаписи таким пьяным, что продюсеру пришлось поддерживать
его у микрофона. Врач дал ему 6 таблеток фенобарбитала, чтобы он пришёл в себя.
И Паркер, запинаясь, кое-как записал композиции «Bebop» и «Loverman». Потом
музыкант говорил, что эти записи надо зарыть в землю, но продюсер, тем не
менее, их издал, и поклонники Паркера заучивали их наизусть со всеми фальшивыми
нотами.
В этот же
вечер он заснул с зажжённой сигаретой, спалил кровать и подрался с пожарными.
Сначала его поместили в тюрьму, а потом в психиатрическую лечебницу. Там
человек, совершивший революцию в музыке, провёл последующие полгода, – набирал
вес и играл в больничном ансамбле. В апреле 1947 года Паркер вышел из
госпиталя, на время победив свою зависимость, и вновь оказался на 52-й улице.
День за днём Паркер оттачивал своё мастерство, экспериментировал со звучанием
бибопа. Слово это он ненавидел. «Это просто музыка, – говорил он. – Нужно просто
играть красиво и искать чистые ноты». Что показательно, Паркер любил разные
стили музыки. Например, в музыкальном автомате он слушал только кантри. Один из
его друзей вспоминал, как ему пришлось бросить Чарли на улице, поздним вечером,
в снегопад, – совершенно ошеломлённый, Паркер заворожённо слушал, как играет
оркестр Армии Спасения.
Ещё
интересный пример: Паркер записал несколько романтических баллад в
сопровождении струнного оркестра, и, хотя многие пуритане от джаза презрительно
отмахнулись от этого альбома, продавался он лучше других пластинок Паркера.
Можно сказать, что он в очередной раз произвёл настоящую революцию – сыграл
всем известные «evergreens», но в своём уникальном стиле, не изменяя себе.
В декабре
1949 года в Нью-Йорке по соседству с 52-й улицей открылся новый джазовый клуб,
специально посвящённый бибопу. А назвали его «Birdland», в честь его короля –
Чарли Паркера. Популярность музыканта начала расти, он остепенился – начал жить
с танцовщицей Чен Ричардсон и удочерил её дочь. У них родилось двое детей. Но
пагубные привычки всё так же составляли большую часть его жизни. В нём
уживалось несколько человек. Можно сказать, что он одновременно проживал
несколько жизней – и джазового музыканта, и обычного представителя среднего
класса – отца и мужа, которого все соседи знали как дружелюбного и отзывчивого
человека. И, наконец, профессионального наркомана, что заставляло его забредать
в такие жуткие места, куда нормальный человек никогда не попадёт. И он как-то
умудрялся играть эти три абсолютно разные роли. Но продлилось это недолго.
В марте
1954 года Паркер выступал в голливудском клубе «Oasis». Бросив наркотики, он
сильно располнел и постоянно пребывал в подавленном состоянии. Его здоровье
подрывали огромные дозы спиртного. Как раз в это время он получил телеграмму из
Нью-Йорка от жены о смерти их двухлетней дочки. Это сломило его, он впал в
беспробудное пьянство и целыми ночами бродил по по городу или ездил в метро.
Однажды он забрёл в ночной клуб, где слушал музыку его старинный друг Гиллеспи.
«Почему ты не спасёшь меня, Диз?» – спрашивал он растерявшегося Диззи.
9 марта
1955 года Паркер собрался ехать поездом в Бостон, где у него был назначен
концерт. По пути он заглянул в гостиницу «Stanhope» на 5-й авеню, там жила его
приятельница, баронесса Паноника де Кёнигсвартер. Увидев, в каком состоянии
находится Паркер, она тут же вызвала врача. Он отказался от госпитализации,
согласившись остаться у неё до тех пор, пока ему не полегчает. Но через три дня
Паркер скончался – официальной причиной смерти были названы долевая пневмония и
кровоточащая язва, но у него также был цирроз печени, и он перенес сердечный
приступ. Следователь определил возраст тела Паркера приблизительно на "от
50 до 60 лет", а ему на тот момент было всего 34 года…
Ландыш
Рифовна
Комментариев нет:
Отправить комментарий