Джеймс Джойс джазового фортепиано. Один из самых интересных джазовых пианистов-новаторов Эндрю Хилл (Andrew Hill) родился 30 июня 1931 года.

Начало карьеры Эндрю Хилла (Andrew Hill) пришлось на 60-е годы – времена революции фри-джаза, из-за чего творчество музыканта оказалось несколько «заглушенным» более громкими авангардными течениями. Пока его современники пытались полностью отринуть традиции и избавиться от ритмических и гармонических структур бопа и хард-бопа, Хилл продолжал работать над расширением их возможностей. Он совершал революцию внутри традиций.

Наиболее интересным плодом джаза 60-х была алеаторическая музыка – композиционно “случайная”. Хилл же, со своей стороны, демонстрировал принципиальное рациональное владение структурой своего материала, каким бы абстрактным он зачастую ни был. Сочинённые пианистом пьесы часто походят на лабиринты со сложным переплетением гармонических, ритмических и мелодических ходов, “коридоров и перекрёстков” – как например, "New Monastery" и другие композиции с альбома “Point of Departure” – превосходного образца замысла сочинителя. С другой стороны, как исполнитель Хилл “разыгрывает свои карты” абсолютно спонтанно и неожиданно, его игра и импровизации практически лишены каких бы то ни было клише.

Андрю Хилл вырос в самом сердце “чёрного” района Чикаго - South Side. Как вспоминал сам музыкант, он играл на фортепиано приблизительно с того же времени, как научился говорить. Музыка звучала тогда отовсюду – из местных клубов и кинотеатров. Уже в 6 лет мальчик начал играть блюзы на аккордеоне и танцевать степ на улицах вместе со своим другом гитаристом Лео Блевинсом – так они пытались заработать деньги, чтобы помочь своим семьям. И только где-то около 13 лет Хилл начал заниматься музыкой более серьёзно. В этом его активно поощрял великий пианист Эрл Хайнс (Earl “Fatha” Hines), работавший тогда в Чикаго и случайно “открывший” талант Эндрю, уже игравшего по местным ночным заведениям. Он заявил Хиллу: “Я должен быть твоим учителем”.

Andrew Hill – «Black Fire» (1963).

Затем профессиональному развитию юного музыканта помог аранжировщик Стэна Кентона Билл Руссо. Он тоже всячески вдохновлял Хилла продолжать учиться и представил его немецкому композитору и теоретику музыки Паулю Хиндемиту (Paul Hindemith). У Хиндемифа Хилл проучился с 1950 по 1952 годы, и тот помог окончательно сформироваться интригующей композиторской манере Эндрю.

Хилл начал выступать в 1952 году, а уже летом 1953 года аккомпанировал Чарли Паркеру в Дейтройте на его выступлении в “Greystone Ballroom”. В середине 1950-х ему также довелось играть с Майлсом Дэвисом и Коулманом Хокинсом. А в 1955 году пианист организовал своё трио с басистом Малаки Фэйворсом (Malachi Favors) и барабанщиком Джеймсом Слотером (James Slaughter) и сделал удивительно красивую дебютную запись “So In Love”, которая, правда, была издана значительно позже, в 1960 году, лейблом “Warwick”. Уже на этом альбоме Эндрю Хилл показал мастерское владение полиритмическими структурами, выстраивающимися в процессе его сложных импровизаций из самых разных – танцевальных, хард-боповых и афрокубинских карибских ритмов.

Andrew Hill – «New Monastery» (1965).

В 1961 году Эндрю Хилл приехал в Нью-Йорк, чтобы работать с Дайной Уошингтон. В 1962 году он некоторое время играл в Лос-Анджелесе в коллективе мультиинструменталиста Рахсаана Роланда Кёрка (Rahsaan Roland Kirk), после чего уже надолго вернулся в Нью-Йорк. Тогда начался первый период его очень активной исполнительской деятельности, вылившейся в большое количество исключительных по своих качествам записей.

Хилл получил «лидерский» контракт от Альфреда Лайона, основателя “Blue Note Records”. И в один только период с ноября 1963 года по март 1966 года на “Blue Note” были выпущены такие “знаковые” альбомы Эндрю Хилла, как “Black Fire”, “Smokestack”, “Judgement”, “Point of Departure”, “Andrew!”, “Compulsion”, “One For One” и “Involution” (впоследствии все они были перевыпущены лейблом “Mosaic Records” на 6-дисковом издании “The Complete Blue Note Andrew Hill Sessions 1963-66”).

Andrew Hill – «Illusion» (1969).

Вплоть до 1969 года пианист продолжал записываться и как лидер, и как сайдмен. На сессиях Хилла с ним играли лучшие хард- и пост-боповые музыканты того времени, включая Эрика Долфи, Джо Хендерсона, Вуди Шо, Тони Уилльямса и Фредди Хаббарда. Однако несмотря на прекрасные отзывы, признание коллег и критиков, музыкант не был достаточно популярен у публики. И, как многие другие джазовые музыканты, не очень сводившие концы с концами, Хилл занялся преподаванием и практически ушёл с “большой джазовой сцены”.

Получив степень доктора в “Colgate University”, с 1970 по 1972 годы он работал там штатным школьным композитором. Затем Хилл переехал на Западное побережье и преподавал в государственных школах и тюрьмах Калифорнии. В конце концов он обосновался в университете Портленда, “Portland State University”, где учредил специальную летнюю джазовую программу “Summer Jazz Intensive”. Помимо Портленда, за время своей преподавательской деятельности Хилл вёл различные курсы и мастер-классы в таких учебных заведениях, как “Wesleyan University”, “University of Michigan”, “University of Toronto”, “Harvard University” и “Bennington College”. Продолжая преподавать, Хилл не прекращал совсем исполнительскую деятельность: он выступал, иногда появлялся на фестивалях и писал музыку, однако записывался в тот период крайне редко, сделав на протяжении 70-х и 80-х годов лишь несколько альбомов для лейблов “Arista-Freedom” и “Black Saint/Soul Note”.

Andrew Hill - Jazz Festival Montreux (July 20, 1975).

В 1989 году умерла жена Хилла, Лаверн, которая во многом была его настоящим творческим соратником. И через какое-то время после этого музыкант вернулся в Нью-Йорк – он нашёл там новую любовь и новую аудиторию, на этот раз по достоинству оценившую его творчество. Его долгое, казавшееся необъяснимо таинственным отсутствие в какой-то мере дополнительно подогрело интерес публики. И в результате серии удачных выступлений и записей Эндрю Хилл вновь обратил на себя внимание джазового мира – начался второй взлёт его карьеры. Вернувшись к “Blue Note”, в 1989 и 1990 годах Хилл сразу записал два новых альбома – “Eternal Spirit” и “But Not Farewell”, оба с участием саксфониста Грега Осби (Greg Osby).

Пианист также собрал новый коллектив, секстет “Point of Departure”, для участия на фестивале “Texaco Jazz Festival” в 1998 году. В состав входили саксофонисты Marty Ehrlich и молодой, но тогда уже очень востребованный Greg Tardy, а также трубач Ron Horton, контрабасист Scott Colley и превосходный пост-боповый свингующий барабанщик Billy Drummond. Газета “New York Times” назвала их выступление “триумфальным возвращением”, а самого Хилла – “одним из героев джаза 1960-х”. Группа получила множество ангажементов и регулярно выступала в самых популярных нью-йорских клубах, таких как “Jazz Standard” и “Birdland”. Большим успехом стало также выступление музыкантов летом 1999 года в “Линкольн-центре”.

Andrew Hill – «Malachi» (solo piano version).

В 1999 году Хилл сыграл как сайдмен на записи альбома одного из своих творческих партнёров, Грега Осби – “The Invisible Hand”. В 2000-х он продолжал активную творческую деятельность – выступал на открытии сезона концертов “World Music Institute's Interpretations” в зале имени Элис Талли (“Alice Tully Hall”) и давал концерты на знаменитой гарлемской площадке “Studio Museum of Harlem”. В 2000 году Хилл записал альбом “Dusk” для “Palmetto Records”, который был признан лучшим альбомом 2001 года журналами “DownBeat” и “Jazz Times”. За ним последовали релизы “A Beautiful Day” 2002 года и “Passing Ships” 2003-го. Последние записи пианиста (не считая переизданий) вошли в альбом 2006 года, “Time Lines”, который в третий раз воссоединил музыканта с лейблом “Blue Note”.

Andrew Hill – «Solos: the jazz sessions» (2004).

Эндрю Хилл умер 20 апреля 2007 года, после долгой борьбы с раком лёгких. Он оставил богатейшее музыкальное наследие. Ещё в 1997 году музыканту была присуждена “Премия за жизненные достижения”, учреждённая организацией “Jazz Foundation of America”. В честь музыканта нью-йоркский Колумбийский университет осуществил трансляцию его полной дискографии, которая в общей сложности заняла 50 часов.

Продюсер “Blue Note” Альфред Лайон называл Эндрю Хилла своим «последним великим протеже». Другой продюсер, Michael Cuscuna, говорил, что для описания Эндрю Хилла и его музыки лучше всего подходило слово “загадочный”. Он рассказывал, что общение с Хиллом всегда требовало от человека определённого интеллектуального напряжения, чтобы хоть как-то поспевать за его концептуальными идеями: “Это было, как если бы вам вслух читали Джеймса Джойса”.

Музыку Эндрю Хилла сложно отнести к какому-то направлению или стилю. Это что-то очень структурированное, но не боп, что-то очень свободное, но не фри-джаз. Сравнение с Джойсом кажется особенно удачным – может, это музыка ничем не ограниченного потока сознания, лабиринтами бесконечных мыслей текущего из одного мира в другой. Потока сознания, за которым, тем не менее, чувствуется сила и направляющий дух его создателя.

Ольга Дюдина

Andrew Hill - Time Lines (2006).

1 Malachi

2 Time Lines            

3 Ry Round 1

4 For Emilio

5 Whitsuntide

6 Smooth                              

7 Ry Round 2

8 Malachi [Solo Piano Version]

 

Personnel:

Andrew Hill - piano

Greg Tardy - tenor sax, clarinet, bass claninet

Charles Tolliver - trumpet

John Herbert - bass

Eric McPherson – drums

Альбом «Time Lines» знаменует возвращение в компанию «Blue Note» одного из величайших оригиналов лейбла Эндрю Хилла, при этом музыкант сохранил резкую интенсивность, присущую таким шедеврам 60-х годов, как «Black Fire» и «Judgment». Как пианист, композитор и руководитель оркестра, Хилл обладает особым талантом создавать структурные противоречия, которые стимулируют новые импровизации. Вы слышите это в заглавной песне, когда саксофонист Грег Тарди и трубач Чарльз Толливер (еще один ветеран 1960-х) проходят через минное поле сложных ритмов и диссонирующих аккордов Хилла. Мастерство Тарди в игре на кларнете и бас-кларнете дополняет богатую палитру инструментальных цветов Хилла, в то время как басист Джон Хеберт и барабанщик Эрик Макферсон вносят свой вклад в динамичный поток полиритмов. Будь то радостная игривость «Smooth», напряженная и острая «Ry Round 1» или потрясающая эмоциональная глубина сольной фортепианной версии «Malachi», каждый трек несет на себе печать таланта Хилла.

--Стюарт Брумер

download:

https://yadi.sk/d/SFWfnLfoWgV5S

Сияющее великолепие таланта! Джазовая и эстрадная певица Лина Хорн (Lena Mary Calhoun Horne) родилась 30 июня 1917 года.

Американская певица, танцовщица и актриса Лина Хорн родилась в пригороде Бруклина. В жилах обоих её родителей текла гремучая смесь афроамериканской, европейской и индейской крови. Семья Хорн принадлежала к высшему слою образованных афроамериканцев среднего класса, среди предков которой был известный американский политик Джон К. Калхун. Отец Лины, Эдвин Флетчер «Тедди» Хорн-младший занимался игорным бизнесом. Он оставил семью, когда Лине было три года и переехал в Питтсбург, штат Пенсильвания. Мать, Луиза Эдна Скоттрон, внучка изобретателя Сэмюэля Р. Скоттрона, была актрисой в труппе чёрного театра, с которой много гастролировала. Мать Луизы Эдны (бабушка Лины) — Амели Луиза Эштон — была рабыней из Сенегала. Лину Хорн, в основном, воспитали родители её отца — Кора Калхун и Эдвин Хорн.

Когда Хорн было пять лет, её отправили жить в Джорджию. В течение нескольких лет она путешествовала с матерью. С 1927 по 1929 годы она жила со своим дядей Фрэнком С. Хорном, который был деканом индустриального института (впоследствии он стал советником Франклина Д. Рузвельта). Из Форта Валли Лина Хорн с матерью ненадолго переехали в Атланту, а затем, когда девочке было 12 лет, вернулись в Нью-Йорк. В 18 лет Лина переехала к своему отцу в Питтсбург, где прожила почти пять лет.

Lena Horne - Cotton Club (1938).

Музыкальная карьера Лины Хорн началась рано. На сцене она дебютировала в 16-летнем возрасте в знаменитом нью-йоркском «Cotton Club», где некоторое время выступала певицей в вечерних шоу. Весной 1934 года она сыграла главную роль в «Cotton Club Parade» с известной джазовой певицей Аделаидой Холл в главной роли, взявшей Лену под свое крыло.

«Cab Calloway's Jitterbug Party» (1935).

В 1935 году Хорн впервые появилась на экране в качестве танцовщицы в короткометражном музыкальном фильме Кэба Кэллоуэя «Jitterbug Party», выпущенном компанией «Paramount Pictures» (позже проданный U.M. & M. TV Corporation). В фильме Кэб Кэллоуэй и его оркестр исполняют в Гарлеме свои хиты «Hotcha Razz-Ma-Tazz» и «'Long About Midnight в Cotton Club», прежде чем отправиться на домашнюю вечеринку и исполнить там «Jitter Bug». В финале можно увидеть танцующую юную Лену Хорн.

Несколькими годами позже Лина уже была солисткой оркестров Нобла Сиссла и Чарли Барнета, с которыми она записала свои первые пластинки, выпущенные лейблом «Decca».

Lena Horne & Teddy Wilson – «Out of Nowhere» (Columbia Records, 1941).

В 1941 году Хорн начинает выступать в нью-йоркском «Café Society» и заменила Дину Шор в качестве ведущей вокалистки популярного джазового шоу на радио NBC «The Chamber Music Society of Lower Basin Street». В июне 1941 года Лина Хорн записывалась для «RCA Victor». К Этому времени на счету певицы уже было два малобюджетных фильма: музыкальный полнометражный фильм «The Duke is Tops» (1938), позже переизданный над названием «The Bronze Venus»; и короткометражный фильм «Boogie Woogie Dream» (1941) с участием пианистов Пита Джонсона и Альберта Аммонса.

Lena Horne & Albert Ammons – «Boogie Woogie Dream» (1944).

Исключительные вокальные способности в сочетании с прекрасными внешними данными привлекают к Лине интерес кинопродюсеров. Бывший менеджер «Cafe Trocadero» (Лос-Анджелес) Феликс Янг нанял Хорн для выступлений в ревю в стиле «Cotton Club». В январе 1942 года Хорн дебютировала в ночном клубе Феликса Янга «Little Troc» в Голливуде.

Lena Horne – «Black Hollywood Entertainment».

В 1943 году Лина стала одной из первых афроамериканских актрис, заключивших контракт с концерном «Metro-Goldwyn-Mayer». Она дебютировала в фильме «Panama Hattie» (1942) с полностью афроамериканским актерским составом. В 1943 году певица была взята у «MGM» «взаймы» компанией «20th Century Fox», для которой исполнила главную песню в фильме «Stormy Weather», основанном на жизни Аделаиды Холл.

Lena Horne – «Stormy Weather» (1943).

Из-за цвета кожи Лину Хорн приглашали в основном на эпизодические роли. Большинство появлений Хорн в фильмах были отдельными эпизодами, которые не имели никакого отношения к остальной части картины. Один номер из фильма «Cabin in the Sky» был вырезан, потому что цензоры сочли его слишком откровенным: Лина Хорн поет песню «Ain't It the Truth», принимая ванну. Эта сцена и песня были показаны в фильме «That's Entertainment! III» (1994), в сопровождении комментария певицы о том, почему сцена была удалена до выхода фильма. В ноябре 1944 года она была показана в эпизоде ​​популярного сериала «Suspense» как вымышленная певица в ночном клубе с большой говорящей ролью наряду с пением. Лена Хорн стала первой афроамериканкой, избранной в совет директоров Гильдии киноактеров.

Lena Horne – «Cabin in the Sky» (1943).

Лина Хорн разочаровалась в Голливуде и все больше сосредоточивалась на своей карьере в ночном клубе. В 1945 и 1946 годах она пела с оркестром Билли Экстайна. В течение 1950-х она только дважды снялась для MGM в фильмах «Duchess of Idaho» (1950, последний фильм Элеоноры Пауэлл); и мюзикл «Meet Me in Las Vegas» (1956). Певица сказала, что «устала изображать чернокожую, которая стоит у колонны и поет песню. Я делала это уже двадцать с лишним раз».

Lena Horne – «I Can't Give You Anything But Love» (1943).

В конце 1940-х годов с началом периода борьбы с «Красной угрозой» Лина Хорн из-за своих левых политических взглядов попала в «Чёрный список Голливуда», и в последующие годы ей с трудом удавалось находить работу. Лина была вынуждена покинуть Голливуд и заняться карьерой вокалистки.

Она вернулась к выступлениям в ночных клубах, стала периодически появляться на телевидении, а также записала несколько музыкальных альбомов. Записи её концертных выступлений («At the Waldorf Astoria», «At The Sands») имели большой коммерческий успех. В 1958 году за участие в мюзикле «Ямайка» Лина Хорн была номинирована на премию «Tony Award» в категории «лучшая женская роль в мюзикле».

Frank Sinatra and Lena Horne – «Harold Arlen Tribute Medley» (1960).

В это время Лина выступала и записывалась не только сольно, но и в дуэтах в лучшими вокалистами – Джуди Гарланд, Гарри Белафонте, Тони Беннеттом и Виком Дэймоном. Удалось ей поработать и с выдающимися дирижерами – Марти Пейчем («Lena Horne Sings Your Requests»), Мишелем Леграном («Lena & Michel»).

Judy Garland & Lena Horne – «Medley» (From «The Judy Garland Show # 4»).

Лина Хорн вернулась на экран, сыграв Клэр Кинтана, мадам из публичного дома, которая выходит замуж за Ричарда Видмарка, в фильме «Death of a Gunfighter» (1969), своей первой драматической роли, не имеющей отношения к ее цвету кожи. Позже она появилась на экране еще два раза в роли Глинды в фильме «The Wiz» (1978), режиссером которого был ее тогдашний зять Сидни Люмет.

В марте 1980 года 63-летняя Хорн заявила о своём уходе со сцены, и начала двухмесячную серию благотворительных концертов, спонсируемых «Sorority Delta Sigma Theta». Эти концерты были представлены как прощальный тур Хорн, но ее «отпуск» продлился меньше года.

Lena Horne & Harry Belafonte - «In My Life» (1970).

13 апреля 1980 года Лина Хорн, Лучано Паваротти и ведущий Джин Келли должны были участвовать в гала-концерте в Метрополитен-опера. Однако самолет Паваротти задержали, и артист не смог прилететь вовремя. Хорн провела весь концерт одна и, как заметил почетный гость шоу Джеймс Недерландер, только три человека попросили вернуть свои деньги обратно. В мае 1981 года фонд «The Nederlander Organization» пригласил Лину Хорн принять участие в музыкальном ревю «Lena Horne: The Lady and Her Music». Шоу имело мгновенный успех и продлилось до 30 июня 1982 года, выдержав на Бродвее 333 спектакля, принеся певице две премии «Грэмми» и премию «Тони». Несколько дней спустя Лина Хорн отправилась со своим шоу в большое турне по 41 городу США и Канады, продлившееся до 17 июня 1984 года.

Lena Horne – «I Got A Name» (1982).

Несмотря на успех шоу «Lena Horne: The Lady and Her Music» (Лина Хорн по сей день держит рекорд самого продолжительного сольного выступления в истории Бродвея), певица не ограничила себя исключительно сценической деятельностью. В 1983 году появился проект совместной записи Лины Хорн и Фрэнка Синатры, который был в конечном итоге заброшен. В 1989 году Лина Хорн получила премию «Грэмми» за достижения в области культуры.

В 1993 году Лина заключила контракт с ведущим джазовым лейблом «Blue Note» и записала пластинки «We'll Be Together Again» (1993), «Being Myself» (1998), «Seasons of a Life» (2006). Живой альбом «Evening with Lena Horne» (1995) принёс певице, которой тогда было 78 лет, очередную награду «Грэмми».

В январе 1937 года Лина Хорн вышла замуж за политика Луи Джордана Джонса. 21 декабря 1937 года у них родилась дочь Гейл (позже известная как писательница Гейл Люмет Бакли), а 7 февраля 1940 года - сын Эдвин Джонс, умерший в 1970 году от болезни почек. Хорн и Джонс расстались в 1940 году и развелись в 1944.

Второй брак Лины Хорн был заключен в декабре 1947 года в Париже с Ленни Хэйтоном, музыкальным руководителем и одним из ведущих музыкальных дирижеров и аранжировщиков MGM. Они расстались в начале 1960-х, но так и не развелись. Хейтон умер в 1971 году. В своей биографии Лины Хорн, написанной Ричардом Шикелем, рассказывается об огромном давлении, с которым певица и ее муж столкнулись как межрасовая пара. В интервью для Ebony (май 1980 г.) Лина призналась, что вышла замуж за Хейтона, чтобы продвинуться по карьерной лестнице и преодолеть цветной барьер в шоу-бизнесе, но «очень скоро полюбила его по-настоящему».

У Хорн были романы с Арти Шоу, Орсоном Уэллсом, Винсентом Миннелли, боксером Джо Луи, а также с джазовым композитором Билли Стрейхорном, за которого, по ее словам, она вышла бы замуж, если бы он был гетеросексуалом. Так что Стрейхорн остался для певицы только профессиональным наставником. Сценарист Дженни Люмет, известная своим отмеченным наградами сценарием «Рэйчел выходит замуж», является внучкой Лины Хорн, дочерью режиссера Сидни Люмета и дочери Хорн Гейл.

Lena Horne – «Yesterday When I Was Young».

Лишь в 2007 году Лина Хорн окончательно покинула сцену. Певица скончалась от сердечной недостаточности 9 мая 2010 года в возрасте 93 лет. Ее похороны состоялись в церкви Св. Игнатия Лойолы на Парк-авеню в Нью-Йорке и собрали несколько тысяч человек, среди которых были Дионн Уорвик, Лайза Миннелли, Джесси Норман, Чита Ривера, Дайанн Кэрролл, Лесли Уггамс, Лорен Бэколл, Роберт Осборн, Одра Макдональд, Ванесса Уильямс и многие другие известные деятели американской культуры. Останки Лины Хорн кремировали.

«Lena Horne: At the Waldorf Astoria - At the Sands» (2014).

1.Today I Love Everybody                          

2.Let Me Love You    5:17    

3.Come Runnin'        2:53

4.Cole Porter Medley: How's Your Romance? / After You / Love Of My Life /

 It's All Right With Me         7:52

5.Duke Ellington Medley: Mood Indigo / I'm Beginning To See The Light      4:34

6.How You Say It      3:32    

7.Honeysuckle Rose 2:59   

8.Day in, Day out                             

9.New Fangled Tango          3:09

10.I Love To Love     4:45

11.From This Moment On    1:53    

12.Maybe        3:15

13.You Don’t Have To Know The Language          2:56

14.Get Rid Of Monday                     2:52

 

Personnel

Lena Horne – vocals

Nat Brandwynne Orchestra

Lennie Hayton – conductor

Recorded live at the Waldorf Astoria, New York, New York and the Sands, Las Vegas, Nevada on Feburary 20, 1957 and November 3-5, 1960.

Это одна из записей певицы, которая заставляет меня желать, чтобы я стал Леной Хорн. Обычно мне не нравятся живые записи, но этот альбом идеален. Лина очень четкая и ясная на протяжении всего альбома. Аудитория также создает очень любопытную атмосферу - есть несколько случаев, когда публика смеется над Леной и что-то ей говорит ...

В этом альбоме Хорн дерзкая и причудливая - и я думаю, что эти треки дают немного больше информации о её личности, чем студийные записи, которые у меня есть. Вокально Лина очень богата и явно в расцвете сил - она ​​поет много стандартов, делая их своими! Это альбом Лены Хорн - номер один в моей коллекции!

--- Оливер, amazon.com

download (mp3 @192 kbs):

https://yadi.sk/d/7k4DOYGBdwsn4

Студенческая песня «Meum est propositum» (1163 год).

Немецкие студенческие песни.

Студенческая песня «Meum est propositum» состоит из строф 12, 13, 15, 17, 19 и 18 стихотворения «Estuans intrinsecus ira vehementi» («Исповедь»), которое было написано около 1163 года поэтом, творившим под псевдонимом Архипиита Кёльнский (Archipoeta).

Имя, под которым Архипиита вошёл в историю литературы, представляет собой псевдоним, возможно, иронический либо отражающий реальное признание его поэтических заслуг. Настоящее имя поэта неизвестно ни из документов, ни из принадлежащих автору сочинений. Достоверно известные обстоятельства его жизни малочисленны и реконструируются исключительно по тем сведениям, которые сообщает о себе он сам. Есть несколько указаний на то, что он родился к северу от Альп. Традиционно местом рождения поэта считается Германия, хотя невозможно с уверенностью сказать, был ли Архипиита по происхождению немцем, французом или бургундцем. Поэт называет себя «ortus a militibus» рыцарского происхождения и, происходя из столь высокого класса, несомненно, был для своего времени хорошо образован. В своих произведениях Архипиита упоминает университет Салерно, где он, учился медицине, но прекратил обучение из-за плохого состояния здоровья. Поэт был хорошо знаком с Библией, литургией и римской поэзией. В своем 4-м стихотворении Архипиита заявляет, что он подобно Вергилию предпочел погоню за поэзией карьере в армии, несмотря на то, что к этому располагало его рождение. В своих стихах Архипиита называет себя Ювенис, то есть неженатый молодой человек, так что можно предположить дату рождения между 1135 и 1140 годами.

«Meum Est Propositum» - Hatz von Hatzenstein.

Более точно жизнь Архипииты можно проследить только между 1161 и 1165 годами, когда он служил «диктаменом» или «мастером искусства письма» при дворе Райнальда фон Дасселя — архиепископа Кёльнского и канцлера Фридриха Барбароссы. Ссылки в стихах поэта на Салерно, Вену и Кельн предполагают, что он в течение своей жизни действительно много путешествовал по Северной Италии, Провансу, Бургундии, Австрии и Германии. Известно, что какое-то время - возможно, последние годы жизни - Архипиита прожил в монастыре Св. Мартина в Кельне. В последнее время были предприняты - пока безрезультатные - попытки идентифицировать Архипииту как одного из двух Родульфусов из окружения императора Фридриха Барбароссы, его настоящая личность так и не была установлена и, скорее всего, потеряна навсегда.

Творчество Архипииты Кёльнского чрезвычайно разнообразно. Наряду с Хью Примасом Орлеанским (с которым его иногда путали) Архипиита упоминается как лучший образец поэзии вагантов и один из ведущих поэтов латинского средневековья. Архипиите принадлежат десять стихотворений различного содержания, представляющие собой стихотворные прошения, адресованные патрону поэта архиепископу Райнальду. На русский язык стихи Архипииты переводили О. Румер, Л. Гинзбург и М. Гаспаров.

«In taberna mori» - Lesiem.

Самым известным произведением Архипииты Кёльнского является десятое стихотворение поэта «Estuans intrinsecus ira vehementi» («Исповедь»). Стихотворение, вероятно, было написано в 1163 году по просьбе архиепископа Райнальда в честь победы императора Фридриха Барбароссы над Ломбардской лигой. «Исповедь» принадлежит к заложенной Августином исповедальной традиции и в то же время пронизана характерными для вагантской поэзии сатирическими и гедонистическими мотивами. В своем произведении Архипиита открыто и с гордостью восхваляет наслаждения женщинами, вином и азартными играми. Но все в его работе взвешенно и размеренно. Найден правильный тон для серьезности и шутки, которые, как правило, незаметно сливаются друг с другом, с тонким остроумием и теплым юмором примиряя читателя с человеческими слабостями.

Архипиита Кельнский. «Исповедь» (пер. О.Б. Румера).

(«Estuans intrinsecus ira vehementi…» Langosch, p. 258)

1. Осудивши с горечью жизни путь бесчестный,

Приговор ей вынес я строгий и нелестный:

Создан из материи слабой, легковесной,

Я как — лист, что по полю гонит ветр окрестный (1).

 

2. Мудрецами строится дом на камне (2) прочном,

Я же, легкомыслием заражен порочным,

С чем сравнюсь? С извилистым ручейком проточным (3),

Облаков изменчивых отраженьем точным.

 

3. Как ладья, что кормчего потеряла в море,

Словно птица в воздухе на небес просторе,

Все ношусь без удержу я себе на горе (4),

С непутевой братией никогда не в ссоре.

 

4. Что тревожит смертного, то мне не по нраву:

Пуще меда легкую я люблю забаву.

Знаю лишь Венерину над собой державу —

В каждом сердце доблестном место ей по праву.

 

5. Я иду широкою юности дорогой (5)

И о добродетели забываю строгой,

О своем спасении думаю не много

И лишь к плотским радостям льну душой убогой.

 

6. Мне, владыка, грешному, ты даруй прощенье:

Сладостна мне смерть моя, сладко умерщвленье;

Ранит сердце чудное девушек цветенье —

Я целую каждую — хоть в воображенье!

 

7. Воевать с природою, право, труд напрасный:

Можно ль перед девушкой вид хранить бесстрастный?

Над душою юноши правила не властны:

Он воспламеняется формою прекрасной.

 

8. Кто не вспыхнет пламенем средь горящей серы?

Сыщутся ли в Павии чистоты примеры (6)?

Там лицо, и пальчики, и глаза Венеры

Соблазняют юношей красотой без меры.

 

9. Ипполита в Павии только поселите (7) —

Мигом все изменится в этом Ипполите:

Башни Добродетели (8) там вы не ищите —

В ложницу Венерину все приводят нити.

 

10. Во-вторых, горячкою мучим я игорной;

Часто ей обязан я наготой позорной.

Но тогда незябнущий дух мой необорный

Мне внушает лучшие из стихов бесспорно.

 

11. В-третьих, в кабаке сидеть и доселе было

И дотоле будет мне бесконечно мило,

Как увижу на небе ангельские силы

И услышу пенье их над своей могилой.

 

12. В кабаке возьми меня, смерть, а не на ложе!

Быть к вину поблизости мне всего дороже (9).

Будет петь и ангелам веселее тоже:

«Над великим пьяницей смилуйся, о боже!»

 

13. Да, хмельными чарами сердце пламенится:

Дух, вкусивший нектара, воспаряет птицей;

Мне вино кабацкое много слаще мнится

Вин архиепископских, смешанных с водицей.

 

14. Вот, гляди же, вся моя пред тобою скверна,

О которой шепчутся вкруг тебя усердно;

О себе любой из них промолчит, наверно,

Хоть мирские радости любы им безмерно.

 

15. Пусть в твоем присутствии, не тая навета,

И словам господнего следуя завета,

Тот, кто уберег себя от соблазна света,

Бросит камень в бедного школяра-поэта (10)!

 

16. Пред тобой покаявшись искренне и гласно,

Изрыгнул отраву я, что была опасна;

Жизни добродетельной ныне жажду страстно:

Одному Юпитеру наше сердце ясно (11).

 

17. С прежними пороками расстаюсь навеки;

Словно новорожденный, поднимаю веки,

Чтоб отныне, вскормленный на здоровом млеке (12),

Даже память вытравить о былом калеке.

 

18. К кельнскому избраннику (13) просьба о прощенье:

За мое раскаянье жду я отпущенья.

Но какое б ни было от него решенье,

Подчиниться будет мне только наслажденье.

 

19. Львы, и те к поверженным в прах не без пощады (14):

Отпустить поверженных львы бывают рады.

Так и вам, правители, уступать бы надо:

Сладостью смягчается даже горечь яда.

 

1. Я — как лист, что по полю гонит ветер окрестный — Ср. Иов 10, 1 и 13, 25, а также Исайя 64, 6: «все мы поблекли, как лист, и беззакония наши, как ветер, уносят нас».

2. ...дом на камне... — Мф 7, 24.

3. С чем сравнюсь? С ... ручейком проточным... -— Гораций. «Послания» (I, 2, 42—43).

4. Словно птица в воздухе... все ношусь... себе на горе...— Премудрость Соломонова 5, 10 сл.

5. Я иду широкою юности дорогой... — Мф 7, 13: «широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими».

6. Сыщутся ли в Павии чистоты примеры? — Павия, соседка и соперница Милана, действительно, славилась веселой жизнью на всю Италию: Ландульф Миланский в начале XII в. писал: «Милан славен духовенством, Павия — забавами, Рим — постройками, Равенна — церквами».

7. Ипполита в Павии только поселите... — реминисценция из Овидия («Любовные элегии» II, 4, 32: «Тут Ипполита возьми — станет Приапом и он» (Ипполит — традиционный образ чистого девственника).

8. Башня Добродетели (в подлиннике — «башня Ариции», нимфы-невесты Ипполита?) — неясное место, затемненное непонимающими переписчиками еще в рукописях.

9. В кабаке возьми меня, смерть, а не на ложе! Быть к вину поблизости мне всего дороже. — Это знаменитейшее место всей вагантской поэзии также является парафразой Овидия («Любовные элегии» II, 10, 35—38, пер. С. Шервинского):

Мне же да будет дано истощиться в волнениях страсти,

Пусть за любовным трудом смерть отпускную мне даст,

И со слезами пускай кто-нибудь на моем погребенье

Скажет: «Кончина твоя жизни достойна твоей!»

Любопытно, что эта строфа, в свою очередь, вызвала к жизни «обратную пародию» благочестивого содержания: X. Вальтер опубликовал в ZDA 84 (1953), 265—273, покаянный стих из рукописи начала XV в., кончающийся строфой:

Смерть моя постыдна мне на позорном ложе,

Мне души спасение и смертный час дороже.

Как пороков грозный хор вкруг столпится тоже, —

Над усопшим грешником смилуйся, о боже!

10. Бросит камень в бедного школяра-поэта! — Ср. И 8, 7 — известный рассказ о Христе и грешнице.

11.Одному Юпитеру наше сердце ясно. — Языческий Юпитер смело вставлен здесь в библейскую цитату (1 Цар 16, 7): «человек смотрит на лицо, а господь смотрит на сердце».

12. ... вскормленный на здоровом млеке... — Ср. 1 посл. Петра 2, 2, стих, входивший в текст мессы некоторых праздников.

13. К кельнскому избраннику... — Опять обращение к Регинальду Кельнскому, который официально в это время считался еще не архиепископом, а избранным в архиепископы Кельна.

14. Львы, и те к поверженным в прах не без пощады... — Реминисценция из популярной поэмы «О дивностях мира», приписывавшейся в XII в. самому Овидию: «Лев благородный и в гневе щадит тех, кто просит пощады. — Так же, как он, поступайте и вы, земные владыки!».

«Estuans interius ira vehementi» - Carmina Burana (Karl Off).

«Исповедь» признана одной из вершин средневековой лирики и считается «предтечей вагантских песен». Пародийный и сатирический эффект в основном создается заменой peccatori («грешник») potatori («пьяница») с отсылкой к Священному Писанию: «Deus propitius esto mihi peccatori» (Луки 18:13). Стихотворение в значительной степени полагается на двусмысленность своего общего эффекта: с одной стороны, рассказчик изображает раскаявшегося распутника, а с другой стороны, он вообще не извиняется.

Рассматривая средневековую «Исповедь» с точки зрения современного критика, философ Герберт Маркузе писал: «Архипиита, пожалуй, первый художник, который искренне осознал себя, открыто подчеркивая, что его бродячая жизнь и его противостояние окружающему миру были осознанной необходимостью ... Великолепные строфы его «Исповеди» перекликаются с осознанием подлинного образа жизни свободного художника».

Helium Vola – «Fama Tuba».

Существует и другая, резко контрастирующая со взглядами предыдущих поколений исследователей и писателей, точка зрения на творчество поэта. Известный английский филолог-медиевист и историк философии Питер Дронке (Ernst Peter Michael Dronke) в своей книге «Средневековая лирика» (1968) писал:

«[Архипиита] на самом деле был придворным поэтом, возможно, также государственным служащим или второстепенным дипломатом, находившимся на службе имперского канцлера, и почти наверняка членом окружения самого Фредерика Барбароссы. Я убежден, что в лейтмотиве своенравного, жалкого бродяги-поэта, который вынужден просить милостыню у своего покровителя и своей аудитории, содержится гораздо меньше автобиографии, чем литературного мастерства ... Образ бродяги-поэте (какой бы элемент буквальной правды там ни содержался) был создан Архипиитой для развлечения группы царедворцев и прелатов, которые окружали императора, и для которых Архипиита, по своему рождению и положению, был равным».

Helium Vola – «Vagantenbeichte».

Резюмируя точку зрения Дронке и используя английского писателя Джеффри Чосера в качестве примера различия между фактическим (историческим) я и поэтическим (вымышленным) персонажем, Ян Циолковский писал, что махинации Архипииты «могут быть не более чем позой, выбранной поэтом для развлечения аудитории; персонаж мог быть столь же далек от реальности, как персонаж поэта Чосера от человека Чосера».

«Исповедь» получила большую известность ещё при жизни автора: по сравнению с другими его стихами, которые в основном встречаются только в одной рукописи, «Estuans intrinsecus ira vehementi» известна более чем в тридцати, что позволяет назвать это произведение Архипииты одним из самых популярных латинских стихотворений Средневековья.

О популярности поэзии Архипииты свидетельствует их частое использование в современных музыкальных и литературных произведениях:

Фрагмент «Исповеди» содержится в арии «Estuans interius ira vehementi» («Пылает внутренним гневом»), которую немецкий композитор Карл Орф включил в свою кантату «Carmina Burana» (1937).

В романе Джона Майерса Майерса (John Myers Myers) «Silverlock» (1949) Голиас, мифический святой-покровитель вагантского ordo vagorum, в значительной степени скопирован с главного героя «Исповеди».

Архипоет - персонаж романа итальянского писателя Умберто Эко «Баудолино» (2000).

«Mystics, Spirit, Voices» - дебютный альбом немецкого музыкального проекта «Lesiëm» (2000) - включает песню под названием «In Taberna Mori», содержащую отрывок из «Исповеди».

Немецкая дарквейв-группа «Helium Vola» включила песню на стихотворение Архипииты «Fama tuba dante sonum» (II) в свой студийный альбом 2001 года «Helium Vola» (трек 7, «Fama Tuba») и «Estuans interius ira vehementi» (X) в студийный альбом 2004 года «Liod» (трек 10, «Vagantenbeichte»).