Звезды акустической эры (1877–1925).

Первая в истории запись человеческого голоса была на звуковой носитель сделана в 1860 году французским изобретателем Эдуардом-Леоном Скотт де Мартинвилем. На «фонавтографе», бочкообразном устройстве ручной работы, которое могло только записывать, но не воспроизводить звук, был записан голос неизвестной певицы, исполнившей фрагмент французской народной песни "Au clair de la lune".

Запись на фоноавтографе Мартинвиля 1860 года. Реставрация звука (Part 1 - Sound denoising; Part 2 - Time Stretch: 50%-70%; Part 3 - Tuning & quantizing; Part 4 - Cleaning of harmonics; Part 5 - Addition of harmonics, reverberation, stereo panoramma)

Акустическая эра началась 1877 году с создания Томасом Эдисоном «фонографа» – аппарата способного воспроизводить записанные звуки. Первыми словами, которые он записал, стали: «У Марии был маленький ягненок». Изобретатель планировал много применений для записанного звука, включая говорящих кукол, деловую диктовку, сохранение языка и сохранение семейной истории. Но вскоре львиную долю рынка звукозаписи заняла запись музыки.

Томас А. Эдисон - Первая звукозапись (1878)

В то время весь звук записывался вживую, поэтому на результат записи влияло очень много факторов и накладывалось очень много ограничений. Первые записи производились с помощью механических записывающих устройств, и были ограничены по частотному диапазону и громкости. Был только один конический рупор, который использовался для сбора и фокусировки физического давления воздуха звуковых волн, производимых человеческим голосом или музыкальными инструментами.

Чувствительная мембрана или диафрагма, расположенная на вершине рупора, была соединена с шарнирным скрайбером или иглой. По мере того, как изменяющееся давление воздуха двигало диафрагму вперед и назад, игла царапала или нарезала аналог звуковой волны на движущийся носитель записи, например, рулон бумаги, цилиндр или диск, покрытые мягким материалом, таким как воск или металлическая фольга. В конце акустической эры и до конца 20 века стандартным носителем для записи звука стал диск.

The Edison Recording of Johannes Brahms (1889).

Ранние записи захватывали только узкий сегмент звукового материала - обычно от 250 Гц до 2500 Гц, что делало балансировку звука сложной задачей, обычно достигаемой путем экспериментов. Музыканты и инженеры были вынуждены адаптироваться к этим звуковым ограничениям. По мнению британского звукорежиссера Энди Джонса в течение первых десятилетий такое понятие как «звуковой образ», т.е. совокупность элементов речи, музыки, шумовых спецэффектов, которые посредством ассоциаций в обобщенном виде создают представление о явлении, материальном объекте, характере человека, историческом событии и т. п., звукоинженеров интересовало в меньшей степени. В связи с очень низким качеством звучания они концентрировались на более простых и очевидных задачах, таких как передача приемлемого музыкального баланса с помощью «правильной» расстановки исполнителей вокруг приемника звука, техническое качество фонограммы с точки зрения шумов, помех, искажений. Группы того периода часто отдавали предпочтение более громким инструментам, таким как труба, корнет и тромбон, медные духовые инструменты нижнего регистра (такие как туба и эуфониум) заменяли струнный бас, а деревянные бруски - бас-барабаны. Положение исполнителя возле рупора зависело от того, насколько сильно записывался звук. Чем сильнее звук, тем дальше он удалялся от рупора; более тихие звуки были перемещены ближе к рупору. Редактирование записей было невозможно, и сессии продолжались до тех пор, пока, не было записано по крайней мере три удачных дубля.

Edison Early Wax Phonograph Cylinder Recording

Главный инженер звукозаписи английской компании «Edison-Bell» давал такие советы: «Хорошие записи хоров сделать нелегко, так как чем больше певцов, тем сложнее становятся звуковые волны. Какой ни будь один голос или инструмент обязательно будут звучать громче других... Внимательно следите за высокими нотами, иначе пластинка треснет… Чтобы выровнять вибрации прикрывайте рог шелковым платком... Избегайте пения со слишком большой экспрессией… Ровный голос лучше всего записывается…»

Столетие назад звукозаписывающая индустрия была такой же безжалостно коммерческой, как и сегодня, и концентрировалась, в основном, на популярной музыке, которая хорошо продавалась. Более серьезная классическая музыка составляла всего 5% британского каталога цилиндров «Clarion» (1904-1910) и 6% стандартной серии «Blue Amberol» Эдисона (1912-1915). Но даже этим релизам часто придавался популярный акцент, как, например, версия Эдисона 1915 года «Песни вальса» Мюзетты из оперы «Богема», которую небрежно исполнил синьор Гвидо Джалдини — мастер художественного свиста. Европейские вкусы были более изощренными: почти четверть немецкого каталога Эдисона (1909-1913) была посвящена классическим названиям, в то время как в Италии и Франции доминировали оперные арии и увертюры. Даже Эдисону пришлось покориться силе оперы, запустив в 1906 году линейку 2-минутных цилиндров «Grand Opera» и расширив ее три года спустя более амбициозными 4-минутными записями.

Это одна из самых ранних записей живых оперных выступлений; Вступительная сцена: отрывок из 2-го акта оперы Леонкавалло «Паяцы». Записано вживую Лайонелом Мейплсоном в Метрополитен-опера, Нью-Йорк. Записано на двухминутном восковом цилиндре 30 января 1903 года.

Сам Эдисон никогда не использовал термин «классическая» музыка. Когда в январе 1912 года он запустил линейку записей, предназначенных для более серьезного сегмента рынка, он окрестил ее диапазоном «Концерт». С 1917 года новые цилиндры премиум-класса отличались просто по цвету «Royal Purple». Работы, выбранные Эдисоном для этих серий, свидетельствуют, что его «концертная» музыка имела более широкий диапазон, чем наша классическая музыка сегодня: Эдисон стремился к тому, что отрывки из опер и ораторий, а также инструментальные миниатюры соседствовали с народными песнями, сентиментальными балладами, традиционными песнями и опереттой — часто в новых красочных аранжировках. «Мое любимое скрипичное соло, — писал Эдисон в 1917 году, — это «Аве Мария» Гуно-Баха. Великие имена, громкая репутация ничего не значат. Для меня Моцарт — один из наименее мелодичных композиторов. На мой взгляд он проявляет наименьшую изобретательность, гораздо меньше, чем Беллини, Россини, Доницетти и Верди».

Цилиндрические каталоги столетней давности были сдержанны в отношении репертуара барокко, классического и раннего романтизма, за исключением довольно ограниченной группы произведений Генделя, Моцарта и Шуберта, в меньшей степени Бетховена, Брамса, Шумана, Мендельсона, Чайковского и Шопена. Акцент был сделан в первую очередь на опере ХIХ-го века, особенно на произведениях Вагнера, Гуно, Верди и Пуччини. В оперные чарты 1912 года вошли такие хиты, как «Песня Тореадора» из «Кармен», «Хор наковальни» из «Трубадура» и многочисленные отрывки из «Маританы» (1845), некогда популярной оперы ирландского композитора Уильяма Уоллеса. Самыми популярными инструментальными произведениями были оперные увертюры и аранжировки, такие как сюита из «Пер Гюнта» Грига, записанная концертным оркестром Эдисона в 1909 году.

Guido Gialdini – «Die Fledermaus» (1912)

Запись классической музыки, однако, представляла проблемы – классические произведения было труднее уместить на цилиндрах, чем популярные песни и танцы. Тем не менее, компании, производящие цилиндры, всегда были изобретательны и дело не всегда ограничивалось обычным ускорением записи; иногда требовалась более радикальная операция. Инструментальная аранжировка хора Генделя «Аллилуйя» оркестра Эдисона 1896 года начинается, как и ожидалось, с первых 21 такта, но затем скатывается вперед на 12 тактов до «Царства этого мира», прибывает на десять тактов раньше для «Короля королей» и теряет семь тактов в начале финальной кульминации.

Handel – «Israel in Egypt» (1888)

«В пятницу, 29 июня 1888 года, исполнение оратории Генделя «Израиль в Египте» было записано на восковых цилиндрах. Это выступление было частью трехгодичных фестивалей Генделя, проводимых в Великобритании. Они были записаны из пресс-галереи в Хрустальном дворце представителем Эдисона полковником Гуро, чтобы протестировать и продемонстрировать фонограф Эдисона. Дирижером был сэр Август Маннс».

Увертюра Россини «Вильгельм Телль» — одно из самых популярных оркестровых произведений акустической эры звукозаписи — разбивалась на четыре части. Третий, мягкий дуэт гобоя и флейты, был популярен среди слушателей из-за его мелодичности и любим звукозаписывающими компаниями, потому что он идеально вписывался в двухминутный цилиндр. Знаменитый галопирующий финал был скорее сжатым, но его можно было свести к его основным элементам, убрав все повторы Россини. 4-минутные цилиндры предоставляли гораздо больше возможностей, и в ноябре 1908 года Эдисон открыл новый формат самой полной версией увертюры Россини, включающей три из четырех частей. В 1925 году все четыре части увертюры наконец-то появились на паре цилиндров «Blue Amberols», хотя двойные наборы, подобные этому, были редки – век господства цилиндров на рынке звукозаписей был коротким.

Не многие исполнители - великие или нет - чувствовали себя комфортно у записывающего рога. Хотя такие композиторы, как Брамс и Чайковский, наслаждались острыми ощущениями при создании первых экспериментальных записей, коммерческие записи были другим делом. В первые дни это казалось мимолетной новинкой, ниже достоинства (и финансовых ожиданий) звездных певцов и инструменталистов.

Николай Фигнер – «Опричник» (1901)

Первые «знаменитые» записи 1901 года, несущие вскоре ставшую знаменитой красную этикетку, на самом деле были сделаны в России, и в них участвовали звезды Императорской русской оперы в том числе Шаляпин, Николай Фигнер и его жена Медея Мей-Фигнер, а после того, как в 1902 году молодой итальянский тенор Энрико Карузо записал десять арий в своем гостиничном номере в Милане, потенциал новых возможностей для развития своей карьеры постепенно начал искушать исполнителей, заставляя их приспосабливаться к унижениям студии.

Но не всегда компании хотели их. Чего только стоит история о том, как Фред Гайсберг в ответ на просьбу записать Карузо в Милане за 100 фунтов стерлингов получил из офиса в Америке ответ: «Считаю плату непомерно высокой, запрещаю вам записывать, требуйте скидку!» В 1913 году скауты Эдисона вернулись из Европы с более чем 300 демо-цилиндрами самых популярных европейских исполнителей, но Эдисон отверг почти всех, потому что они пели слишком громко и демонстрировали «худший недостаток, который может иметь голос... Тремоло». Если Эдисон и недолюбливал вибрато, то пианистов он просто ненавидел. Рахманинова он считал слишком тяжеловесным, чтобы делать тонкие цилиндрические записи, хотя Эдисон и подписал с ним контракт на более надежные записи «Diamond Disc».

Enrico Caruso – Franchetti: Germania - Studenti, udite (1st Ever Recording April 1902)

Как бы там ни было рынок звукозаписи диктовал свои законы. Первые пластинки Карузо стали бестселлерами: он был, как позже выразился Гайсберг, «мечтой звукоинженеров». Он хорошо записывался, и его записи звучали относительно богато на примитивных граммофонах того времени. Они были настолько популярны, что мастера изнашивались, и Карузо пришлось перезаписывать их в ноябре того же года.

Появление цилиндров и дисков принесло классическую музыку в массы. В конце концов, региональные музыкальные руководители Эдисона, такие как Иоганн Штраус III в Берлине, стали записывать исполнителей из европейских оперных театров: певцов, таких как австрийско-чешский тенор Лео Слезак, который выступал с Малером, испанское сопрано Лукреция Бори и итальянский тенор Франческо Дадди, который пел Беппе на премьере «Паяцев». Теперь можно было получить музыкальное образование, не выходя из дома, и услышать лучших исполнителей своего времени, не выезжая за пределы страны. Музыка теперь была на слуху - и ее поток оказался неудержимым.

Звезды акустической эры.

Henry Burr Albert Campbell Enrico Caruso Arthur Collins Byron G. Harlan Harry Humphrey George Washington Johnson Ada Jones Richard Jose

Christine Miller Harry Macdonough Billy Murray Geoffrey O’Hara Vess Ossman Frank Stanley Cal Stewart «The American Quartet»