Легендарная румынская, советская и российская эстрадная певица, исполнительница русских песен и романсов, автор музыки ко многим романсам из своего обширного репертуара, Народная артистка России (1999) Алла Баянова пережила за свою долгую жизнь немало: лагерь, скитания без крова, унижения, смерть ребенка.
Алла Баянова родилась 18 мая 1914 года в Кишинёве (тогда центр Бессарабской губернии) в артистической семье. По словам подруги певицы Татьяны Скородумовой, Баянова на самом деле была на три года старше, чем указано в официальных документах.
Отец — Николай Левицкий, оперный певец (сценический псевдоним Николай Баянов). Учился пению у Антонио Котони. Мать — Евгения Александровна Скородинская, артистка кордебалета происходила из просвещённой помещичьей семьи, её отец - генерал Александр Скородинский. Предки по линии матери — из старинного гетманского рода Скоропадских, один из предков по линии отца — художник XVIII в. Дмитрий Левицкий.
Девочка Алла была очень некрасивая, «длинноногая, длиннорукая». Даже бабушка со стороны отца говорила: «Да, похорошеть бы не мешало», что очень злило молодую маму. Но спустя несколько лет из гадкого утенка вырос белый лебедь.
— Я действительно, как будто по настоянию бабки, похорошела. Мужчины, встречая меня, спрашивали: «Кто эта хорошенькая девочка?» И я отвечала: «Я Коки Левицкого дочь». Сначала у моего отца была фамилия Левицкий, а так как он безумно любил инструмент баян, мама предложила сменить фамилию на Баянов. И вот с того времени я стала Аллой Баяновой.
Мне было 13 лет, когда родители переехали в Париж. Там я стала профессионально выступать в барах с сольными номерами. И вот в один из моих рабочих вечеров во время песни в зал вошел шикарный господин в темно-синем фраке с белым кашне на шее. Он подождал, пока я закончу песню, потом подошел и представился: «Александр Вертинский». Затем попросил познакомить его с моей мамой. Она отнеслась к Вертинскому настороженно, сказала: «Александр, вы очень опасный для молодой девушки человек. Аккуратнее с моей дочерью. Смотрите, чтобы она из-за вас голову не потеряла». А не потерять голову было невозможно: красавец, лет под сорок — самый разгар для мужчины. К тому же он ухаживал за женщинами, как настоящий принц».
Вертинский предложил Баяновой делать совместную программу в Московском Эрмитаже. Свою протеже он называл то Аделаидой, то славянкой с персидскими глазами. Иногда троица — Алла, Александр и Люся (белый бульдог, любимица Вертинского) — вместе «чаевничала».
— Через год работы в Эрмитаже, будучи уже профессиональной певицей, я влюбилась. Звали его Андрей, по титулу он был ни больше ни меньше чем князь. Андрей тоже был ко мне неравнодушен и как-то раз попросил моей руки у родителей.
Свадьбу было решено справить ровно через три года, когда Алле исполнится 17 лет. Жених готов был ждать хоть целую вечность. Но княгиней Баяновой стать было не суждено: как-то Андрей отправился в деловую поездку, обещал вернуться с подарками, но приехал в гробу — разбился в автокатастрофе.
— Работа помогла мне забыться. Я выступала с гастролями по всей Европе, переезжала из отеля в отель. Когда мы давали представления в Бейруте, у меня появился необычный поклонник — настоящий шейх… Он не пропускал ни одного моего выступления, постоянно приглашал на ужин и однажды сделал предложение. Мама, узнав обо всем, запретила мне общаться с этим человеком, сказала, что он хочет сделать меня своей очередной наложницей.
После шейха Алла снова влюбилась, и снова, как говорили ее родители, «не в того человека» — в пианиста Жоржа Ипсиланти. Мама была категорически против этих отношений, поэтому Алла, узнав, что беременна, срочно сделала аборт.
— Я действительно думала, что по-настоящему люблю Жоржа, поэтому, ослушавшись родителей, обвенчалась с ним. Но… однажды в ресторане, где мы выступали, ко мне подошел бизнесмен Сергей Виноградов. Он громко, на весь зал прокричал: «Сегодня я буду играть в покер на счастье этой красавицы!» Я пошла посмотреть на это представление. Он играл и поглядывал на меня. У меня мурашки побежали по телу, я почувствовала, что неравнодушна к нему. В эту же ночь я изменила мужу с почти незнакомым человеком, который был старше меня на 20 лет и к тому же женат. Утром я обо всем рассказала Жоржу. Он собрал вещи и ушел. Наша же внезапно разгоревшаяся взаимная страсть с Сергеем вскоре угасла: он, как это делает большинство мужчин, немного погулял на стороне и вернулся к жене.
В 1940-м Баяновы осели в Румынии. В то время там была диктатура Антонеску. Алла продолжала выступать с гастролями, поступила на работу в румынский театр «Альгамера», где пела свои любимые русские песни. За репертуар-то ее и наказали. Однажды к дому Баяновых подъехал «черный воронок». Сотрудники секуритате устроили семье допрос, обыскали дом, а Аллу забрали за «агитационную деятельность в пользу Советского Союза».
— Выпустили меня из лагеря только через полтора года, обязав каждый день отмечаться, что я не покинула Бухарест. И вот однажды, когда я пришла в жандармерию, ее начальник, похожий на жабу, зазвал меня к себе в кабинет и сказал, что может помочь, если я буду с ним ласковой. Я ответила, что без любви не могу. Он очень долго смеялся над моими словами, сказал, чтобы я все-таки подумала. Вышла я из жандармерии в слезах, шла по улице и рыдала. И вдруг меня чуть не переехала машина. Остановилась. Жутко бранясь, из нее вышел молодой человек. Когда увидел меня, рыдающую, положил руку на плечо и спросил: «Кто вас обидел?» Он посадил меня в машину и довез до дома. Зашел к нам в гости, познакомился с моими родителями, предложил им: «Пусть ваша дочь переедет в мое имение». Так я стала барыней: мой второй муж, Стефан Шендри, был из очень знатного и богатого рода. И хотя имение его было совершенно заброшенное, я его поставила на ноги: 500 овец, 12 коров, лошади, 400 га земли, 500 га леса — все это было под моим началом.
Со вторым мужем мы поначалу жили душа в душу, Штефан меня очень любил, заботился. Но однажды я узнала, что он иногда похаживал налево. Поначалу я переживала, рыдала ночами в подушку. Но потом поняла, что, если бы мой муж не был так хорош, на него бы не смотрели другие женщины, а значит — он был бы обычным невзрачным человеком. А так мой муж пользуется популярностью, его хотят женщины, но все они просто его любовницы, а я — жена.
Когда в Румынии окончательно установился социализм, моего мужа обвинили во всех смертных грехах. Пытались арестовать, но мы сбежали. Скитались по подвалам, чердакам Бухареста. В городе у нас почти никого не осталось — всех друзей и знакомых отправили в лагеря. Мне удалось устроиться на работу в ресторан. Там ко мне относились ужасно, под угрозой увольнения заставили выступать, когда моя мать умирала в госпитале.
Штефана все-таки поймали и сослали на каторгу на три года. Тюрьма совершенно сломала его, он вернулся ко мне обозленным человеком. Злость свою он попытался вымещать на мне. Но я, хотя все понимала, терпеть издевательств не стала. Ушла, оставив своего мужа подруге нашей семьи, которая давно на него заглядывалась.
Третий раз я вышла замуж по расчету, чтобы уехать из Румынии. Но без любви построить семью с этим мужчиной не смогла, и мы очень быстро развелись. Российское гражданство я получила только в 1989 году, приехала в Россию почти без вещей: думала, что не смогу устроиться, что никто мне не поможет. Но россияне приняли меня как свою, сняли обо мне программу, назвали легендой. Горбачев подарил маленькую квартирку на Старом Арбате, в которую я с удовольствием и переехала.
«Настоящую судьбу», «свою половинку» Алла Баянова так и не нашла. Родить ребенка у нее тоже не получилось: она ждала малыша от Штефана, но на четвертом месяце случился выкидыш, и врачи сказали, что детей у Баяновой больше никогда не будет.
Она была певица с большой буквы и удивительной судьбы: она пела русские романсы с Александром Вертинским и Петром Лещенко, исполняла их в Париже, Палестине и Бухаресте, и заслуженно получила звание народной артистки России.
Автор: Валентина Оберемко.
Комментариев нет:
Отправить комментарий