Alternative Rock
Участники
Nirvana никогда не стремились изменить мир. В 1991 г. они были многообещающей
панк-рок-группой из штата Вашингтон, выпустившей дебютный альбом на крупном
лейбле, который, если сильно повезет, должен был продаться на сумму с шестью
нулями. Все изменилось, когда с помощью MTV хит "Smells Like Teen
Spirit" обрушился на мир. Вскоре их второй пластинке "Nevermind"
удалось сместить "Dangerous" Майкла Джексона с вершины Billboard, что
было не просто победой, а настоящим символом прихода новой музыкальной эры под
названием "гранж", а лицом её сам того не желая оказался Курт Кобейн.
"Первое, что мы сделали, когда "Nevermind" стал популярным -
скрылись", - вспоминал Дэйв Грол. - "U2 и Guns N' Roses хотели, чтобы
мы поехали с ними в тур, Lollapalooza звали нас стать хедлайнерами. А мы
решили, что игра окончена".
В ответ
на бешеный ажиотаж Nirvana записали "In Utero". Вопреки желанию
лейбла Geffen, они привлекли к продюсированию Стива Альбини, альтернативщика,
стоявшего за нишевыми нойз-рок проектами Big Black и Rapeman. Вместо
radio-friendly синглов они создали полный сарказма "Radio Friendly Unit
Shifter", задушенный воплями обратной связи.
Песни, написанные Кобейном, затрагивали темы отцовства ("Milk It", "Scentless Apprentice"), феминизма ("Frances Farmer Will Have Her Revenge on Seattle") и болезней ("Heart-Shaped Box"). В общем, материал получился очень резким.
Запись проходила в феврале 1993 г. в Pachyderm Studio, Миннесота, и для того, чтобы сделать процесс максимально независимым, группа решила оплатить сессии из собственных средств. На две недели участники Nirvana буквально заперли себя в пространстве между студией и домом, находившемся на ее территории, и единственными, кто мог нарушить их уединение, оказались техник Боб Уэстон и продюсер.
При этом технически сам Альбини считал себя инженером записи, так как
выбор дублей он оставил Nirvana. Кобейн назвал их совместную работу "самой
простой записью, которую они когда-либо делали". Хотя он и был наслышан о
характере продюсера и интуитивно готовился к стычкам, процесс проходил гладко,
и сам фронтмен, который в то время боролся с наркозависимостью, в студии был
сосредоточен и трезв. Единственный сбой случился по вине Кортни Лав, которая приехала
через неделю, так как сильно скучала по мужу. Ее визит обернулся началом ссор и
постоянной критикой песен Кобейна.
Завершив
сессии, группа разослала первоначальные миксы руководству лейбла, которое не
стало медлить с ответом. По их мнению, песни были "не на уровне",
звук "неудобоваримым" и вдобавок отсутствовали потенциальные
радио-синглы. Таким образом они принуждали Кобейна отказаться от материала и
начать работать с чистого листа, а тот упрямо говорил в ответ: "Они хотят
второй "Nevermind", но я лучше умру, чем пойду на это". Впрочем,
общее неприятие все же сумело пошатнуть веру группы в результат своей работы. В
итоге, Nirvana попросили Альбини сделать новый микс альбома, чтобы улучшить
звук вокала и басов, но тот не хотел что-либо менять. Помимо этого, когда
группа решила привлечь Энди Уоллеса, микшировавшего "Nevermind",
продюсер отказался передавать мастер-записи, и уступил лишь после долгих
уговоров.
Когда
пластинка попала на прилавки, Альбини публично раскритиковал итоговый микс,
заявив, что "In Utero" отличается от первоначального варианта. К тому
же, по его словам, этот альбом сильно навредил его репутации в музыкальных
кругах. Впрочем, объективным его мнение было лишь отчасти. С "In
Utero" и группа, и продюсер достигли желаемого, создав нойз-рок пластинку,
по духу напоминавшую дебют Nirvana "Bleach". Альбом звучал
диссонирующее, резко и громко, местами враждебно и "сыро". Сегодня
такие формулировки вполне привычны, чего не скажешь о временах 30-летней
давности.
Чтобы
избежать чрезмерной шумихи вокруг альбома, к его продвижению лейбл подошел
осторожно, и продвигал "In Utero" преимущественно на альтернативных
рынках. В отличие от "Nevermind", было решено не выпускать
коммерческие синглы, поэтому трек "Heart-Shaped Box" отправили на
небольшое количество радиостанций, а сам альбом был выпущен на виниле. Тем не
менее, "In Utero" стартовал с вершины Billboard с тиражом 180 000
копий за первую неделю, даже несмотря на отказ продавать его сетями Wal-Mart и
Kmart. Они утверждали, что пластинка не соответствует составу товаров в их
магазинах. Также альбом дебютировал с первого места в Великобритании, получив
благоприятные отзывы английской прессы.
Вопреки
опасениям группы и лейбла, альбом ждали успех и признание. В США продано 5
млн., в Канаде 600 000, а в Европе свыше 1 млн. копий "In Utero".
Pitchfork назвал его 13-м среди лучших альбомов 90-х годов, а Rolling Stone 9-м
в списке величайших записей гранжа. В рейтингах лучших альбомов всех времен
"In Utero" значится на 35-м месте по версии NME и 173-м по версии
Rolling Stone.
Дальнейшая
судьба "In Utero" оказалась смешанной и неровной. В октябре 93-го
Nirvana отправилась в тур сначала по США, а затем по Европе. В феврале
следующего года гастроли пришлось отменить ввиду передозировки, случившейся с
Кобейном в Риме, а вскоре он пропал без вести и 8 апреля был найден мертвым в
своем доме в Сиэттле.
Как
показала история, культ группы Nirvana в одночасье превратился в кошмар для
всех причастных - ее финал был трагичен и неизбежен. Фанаты по всему миру скорбели
по Курту Кобейну, словно потеряли члена своей семьи. Они переслушивали записи
группы, стараясь найти ответы и подсказки к случившемуся несчастью, и "In
Utero" казался им главным ключом. Этот и прежде отнюдь не веселый альбом
ввиду минувших событий приобрел еще более удручающий окрас.
Известно,
что изначально Кобейн планировал назвать его "I Hate Myself and Want to
Die" (в честь потенциального заглавного трека, попавшего в компиляцию
"Бивиса и Баттхеда"), но передумал в пользу "In Utero" как
символа возвращения к первозданной чистоте. Оба названия оказались пророческими
– подобно "Closer" Joy Division и "The Holy Bible" Manic
Street Preachers, "In Utero" осталась в культурной памяти
пластинкой-эпитафией, поставившей точку для группы, невольно изменившей
окружавший ее мир.
Комментариев нет:
Отправить комментарий