4. Группа
«Секрет». Альбом «Бит-квартет „Секрет“» (1985).
—
Генеральным секретарем ЦК КПСС становится Михаил Горбачев.
— В СССР
начинается масштабная борьба с алкоголизмом.
— В
Москве проходит XII всемирный фестиваль молодежи и студентов.
—
Советский прыгун Сергей Бубка преодолевает высоту в шесть метров.
— Самым
молодым чемпионом мира в истории шахмат становится двадцатитрехлетний Гарри
Каспаров.
— В
ленинградском «Эрмитаже» совершено покушение на картину Рембрандта «Даная».
— В
американский прокат выходит фильм «Коммандо» с Арнольдом Шварценеггером.
…а в
главной музыкальной программе СССР «Утренняя почта» можно увидеть следующие
клипы:
Йак Йоала и София Ротару — «Лаванда», группа «Рок-ателье» — «Замыкая круг», группа «Веселые ребята» — «Не волнуйтесь, тетя!», Валерий Леонтьев — «Притяжение любви».
Из
сегодняшнего дня середина 1980-х выглядит примерно так: суровые русские рокеры
одной ногой вышли из подполья и готовятся гаркнуть правду-матку на всю страну.
Вот он, весь иконостас — закаленные в боях с цензурой и милицией, кое-кто
прошел и тюрьму, и психиатрические больницы, все прошли бедность на грани
нищеты, и за этой гранью… Муза их была скорбна, хотя и энергична. Однако не все
было так однозначно. В жизни всегда есть место сказке — и такая сказка вдруг
зазвучала на всю страну. Сказка о четверых парнях из Питера, дружных,
аккуратных, остроумных, обаятельных и талантливых. Причем в их талант не нужно
было въезжать постепенно — он бросался в глаза сразу. Поэтому их любили все.
1986 год стал годом бит-квартета «Секрет».
Николай
Фоменко: У нас есть запись с нашего первого концерта,
очень смешная! Там невозможно даже ничего разобрать, потому что мы играем так
быстро, так быстро! Тогда у нас было постоянное ощущение драйва. Драйв у нас
опережал сами возможности. То есть когда мы играли, то мысленно уже находились
в следующей песне, хотя доигрывали еще эту — настолько мы быстро все делали.
…
С обложки
винила фирмы «Мелодия» на нас смотрят четыре человека в пальто, стилизованных
морских фуражках и с нарисованными красными шарфами. Вся композиция напоминает
об обложке первого альбома «Beatles» «Please Please Me». «Секретовцы» и не
скрывали того, что они во многом копируют ранних «Битлз». Даже название группы
было взято из битловской песни. Хотя первое название команды — «Кристина» —
Максим Леонидов взял из песни своей. Одной из самых первых, написанных в
театральном институте на пару с однокашником Дмитрием Рубиным. Рубин тоже играл
в раннем «Секрете» — на басу.
Максим
Леонидов: Тогда время было такое гламурное. Тогда модно
было называться женскими именами: «Алиса», «Кристина».
Для песни
«Именины у Кристины» я сначала написал мелодию. Была такая песня, то ли у
Жильбера Беко, у кого-то из французских шансонье, она называлась «Маленькое
счастье». Мне понравилось это словосочетание — «Маленькое счастье». Я пришел к
Рубину, спел ему песню и сказал, что у меня есть две-три строчки: «Подари мне
завтра маленькое счастье, та-та-та», дальше не знаю, надо подумать. Он думал,
думал, думал… Он вообще очень долго песни писал. Иногда неделю или две ходил.
Потом говорит:
— Про
счастье у меня не получилось. Получились «Именины у Кристины».
Название
группы «Кристина» появилось в начале 1982 года и продержалось несколько
месяцев. До одной из лекций по научному коммунизму. Тут надо сказать, что
актерским искусством Леонидов с Рубиным занимались отдельно от Фоменко, а
научным коммунизмом вместе. На самой-самой задней парте.
Николай
Фоменко: Мы с Леонидовым сидели на последней парте на
научном коммунизме. Он царапал на парте строчку из «The Beatles»: «Do You Want
To Know A Secret». И мы наткнулись на это слово — «секрет». Ну и выбрали себе
название прямо на лекции… Он почему-то настойчиво хотел, чтобы группа
называлась «Кристина». Но мне казалось, что в этом есть какая-то странность, и
я, так сказать, настаивал, что «нет». Мы долго искали правильное название, а
потом таким вот образом нашли.
Леонидов
и Рубин.В то
время Леонидов и Фоменко только-только начинали вместе сочинять песни. Основным
творческим партнером Леонидова на тот момент был Рубин.
Максим
Леонидов: Как была написана песня «Алиса», я помню отлично.
На втором или на третьем курсе я должен был ехать в стройотряд. Я уже,
собственно говоря, собрался уезжать, но подумал, дай-ка прилягу. Что-то я
уставший был. И лег у себя в комнате — лег и запел. Лег, что-то начал мурлыкать
и спел всю песнюот начала до конца. Пришел к Диме Рубину, сокурснику моему,
просто спел ее и сыграл, а он через день или два принес текст.
«Алиса»
сразу же стала одним из самых любимых публикой концертных номеров. В середине
1980-х, когда у группы пошли туры с ежедневными концертами, она быстро
наскучила музыкантам — и во время ее исполнения группа стала развлекаться кто
как мог.
Алексей
Мурашов: Это был уже настолько заигранный номер, что у
меня даже не получалось ее нормально играть. С ума можно сойти, если каждый
день играешь одно и то же. И мы начинали привязываться к залу.
Допустим,
доиграли до строчки: «Алиса умеет вязать». «Стоп, почему не хлопаете? Вот два
военных, дайте, пожалуйста, свет в зал!» Сидят майор и подполковник. Макс
говорит:
— Как
такое может быть? Майор хлопает, радуется, а подполковник — нет? Почему? Так же
не может быть: он же подчиненный его? Значит, он должен тоже молчать!
Они уже
красные как раки сидят, на них же все смотрят. К военным привязаться — самое
интересное. Все — праздник, считай, удался.
…
Троих
участников «Секрета» — Леонидова, Фоменко и Рубина — вы уже знаете, четвертым
был барабанщик Александр Калинин. Первое выступление группы состоялось в
ресторане на свадьбе их однокурсника Андрея Анисимова и было недлинным.
Николай
Фоменко: Мы вышли, взяли инструменты, начали играть «A
Hard Day’s Night» — криво, косо. Потом Леонидова ударило током, он уронил
гитару «Фендер», и мы были позорно выгнаны ресторанными музыкантами, которые
там обычно играли.
Это была
последняя капля в моей борьбе с Леонидовым. Прежде он считал, что мы с Рубиным
должны стоять вдвоем, с двумя гитарами, а за нами будет сидеть симфонический
оркестр. А я как мог сопротивлялся и говорил: «Но что ты за дурак-то, а? Как
старперище! Будешь стоять со своим оркестром, как старперище!»
После
этого печального случая группа решила приступить к постоянным репетициям, но,
увы, не тут-то было. Не выдержал барабанщик Калинин. В результате жизнь группы
застопорилась на несколько месяцев, но зато за время вынужденного простоя
музыканты написали почти все будущие хиты с первой пластинки.
Новым
барабанщиком «Секрета» в конце концов стал Алексей Мурашов из первого состава
ленинградской арт-роковой группы «Джунгли». В компанию Леонидова и Фоменко он
вписался сразу и впоследствии на гастролях обычно жил с Максимом в одном
номере.
Николай
Фоменко: У нас уже появился Алеша Мурашов, которого нам
сосватал Андрей Отряскин из группы «Джунгли». Он был такой хард-роковый
барабанщик, у него были свои барабаны, и он вообще был крутой. И он неожиданно
согласился.
Позвонил
ему Макс. Накануне мы пошли красить лодку моего троюродного дяди, для того
чтобы заработать сто рублей. Ее нужно было изнутри покрыть половой краской.
Работали мы ночью, в яхт-клубе, в респираторах — чуть не сдохли. А перед этим
Макс позвонил по телефону, который ему дал Отряскин. Там человек снял трубку и
сказал:
— Да!
Макс ему
говорит:
—
Алексей, нам сказали, что вы могли бы с нами играть в группе. Вы готовы?
Алексей
говорит:
— Готов!
Когда приходить?
— Завтра
в семь часов утра!
— Хорошо!
— сказал Алексей и повесил трубку. То есть такой разговор идиотов состоялся!
Леонидов еще хотел ему сказать:
— Зачеши
волосы вперед! — Так было в знаменитой истории, связанной с Джоном Ленноном и
Ринго Старром. Но он не успел сказать ему про «зачеши волосы вперед», хотя все
остальное было своровано из книжки Хантера Дэвиса «Авторизованная биография
„Битлз“».
Фоменко,
Рубин, Мурашов, Леонидов.Алексей
Мурашов: Максим позвонил мне, я приехал на репетицию. В
семь утра — нормально? Это еще прикинь, что я живу черт знает где, в Сосновой
Поляне, понимаешь? Это во сколько надо встать, чтобы еще час ехать туда?
Репетировали они с утра, потому что потом у них начинались занятия в институте.
Ты
знаешь, я когда вошел, их просто снесло. Первые мои слова они на всю жизнь
запомнили. Я говорю:
—
Отвертку дайте!
Они
говорят:
— Зачем
тебе отвертка?
—
Барабаны настроить!
Они
говорят:
—
У-у-у-у-у! Какой крутой ударник к нам пожаловал!
…
Четвертым
участником золотого состава «Секрета» стал гитарист Андрей Заблудовский. Однако
он придет в группу чуть позже. До его появления «Секрет» еще успеет съездить в
Москву — дать концерт на Втором часовом заводе вместе с Майком Науменко. Тогда
группу на сцене представлял гитарист и автор текстов Дмитрий Рубин.
Андрей
Заблудовский: Это было начало 1983 года. Когда открылся
занавес, по рассказам очевидцев, половина коллектива стояла к залу спиной, не
понимая, что они, как и зачем. Майк свистнул: «Давай!» — и они с грехом пополам
отыграли, забыв сто пятьдесят нот из ста пятидесяти двух. Получив какие-то свои
копейки, они ушли со сцены, зато обратно ехали все вместе. Было здорово,
замечательно, все выпивали.
Майк
говорил:
— Не
расстраивайтесь, ребята. Все только начинается.
Майку
было сложно ездить в Москву с «Зоопарком». Бывали случаи, когда группу
«винтили» прямо на вокзале. Поэтому иногда Майк приезжал в Москву один и
выступал в столице с музыкантами группы «ДК». Была такая легендарная команда,
которая за двадцать лет дала всего семь сольных концертов, но зато записала
более полусотни магнитоальбомов.
Николай
Фоменко: Майк в тот раз тоже играл с группой «ДК». Мы
играли первыми и обосрались, естественно, потому что все свое сыграли мимо нот.
А он вышел и сказал:
— Да
ладно вам!
Там в
зале сидели люди — все с портвейном, в шапках, в шляпах, какие-то хиппующие
товарищи. И как с ними разговаривать, было совершенно непонятно. Но он играл, и
люди просто сходили с ума. Я впервые в своей жизни увидел, что такое настоящая
звезда. Он шел по проходу, а охрана из организаторов концерта его окружала,
потому что со всех сторон давили так страшно, и он все время расписывался — в
основном на деньгах и на паспортах, что произвело на меня колоссальное
впечатление. Расписаться на паспорте! В советские-то годы! Тогда мне казалось,
что это невозможно, потому что за такое можно в тюрьму сесть, и вообще! Майк
был супер, просто мегазвезда.
Майк
Науменко был первым человеком в Ленинградском рок-клубе, разглядевшим «Секрет»
и ставшим их ангелом-хранителем. В сохранившихся интервью Майк называл «Секрет»
своей любимой советской группой после «Аквариума».
Николай
Фоменко: Существовали великие: «Аквариум» или «Зоопарк» —
и это были такие великие, что на них было страшно смотреть… под страхом смерти
страшно смотреть. Никогда не забуду, как я в первый раз увидел Гребенщикова на
концерте. Они заиграли «Рок-н-ролл мертв» — и меня вообще вынесло. Он вышел на
сцену, и в зале погасили свет, а потом зажгли прожектор и направили на него. Он
вытянул руку вперед, вот так ее раскрыл — и дальше я ничего не помню. Дальше у
меня только всполохи. Я пребывал в шоке от этой энергетики и вообще от всего.
Там играли Ляпин и Трощенков — ох, как они засаживали! Ляпин поливал гитару
«Гибсон» неимоверной стоимости пепси-колой и рушил колонки, но при этом он
играл сумасшедше совершенно.
Впечатления
были такие, что я даже не знаю. Это все навсегда остается в голове. Ничего
такого больше никогда не увидишь, и такого воздействия и восприятия больше не
будет, потому что все это связано с эйфорией первого раза. Любое первое — оно
вот такое. И Майк — еще один великий. Майк потрясающий был человек. Мы с ним
проводили огромное количество времени у него дома. У нас была такая
семейно-человеческая тусовка. В отличие от того же Гребенщикова, с которым мы
вообще не общались.
В Рок-клуб
«секретовцы» вступили уже с новым гитаристом Андреем Заблудовским. До «Секрета»
он играл в питерской группе «Выход». А в «Секрет» попал после знакомства группы
с Бари Алибасовым. У того были проблемы с его собственной группой «Интеграл» —
как раз в начале 1983-го оттуда ушел фронтмен и автор песен Юрий Лоза.
Соответственно, Алибасов предложил взять «Секрет» под свою опеку. «Секретовцы»
гордо отказались, причем Мурашов произнес ставшую классической фразу: «Бари
Каримыч, мы не первый год в рок-н-ролле!» «Не первый» означало «второй»… Но
отказались не все. Дмитрий Рубин решил перебираться к Алибасову, а на его место
позвали Заблудовского, и дата его прихода — 20 апреля 1983 года — считается
официальным днем рождения бит-квартета.
Андрей
Заблудовский: Исторически так сложилось, что я имею младшего
брата Сережу. Он младше меня на два с половиной года. В пионерском лагере у
брата был друг Максим Леонидов. Я учился в третьем классе, а Сережа и Максим
учились в первом. Постепенно Макс стал достаточно часто заходить ко мне домой.
И где-то в районе восьмого или девятого класса мы уже достаточно осознанно
менялись пластинками. В частности, помню, я сбагрил ему «Uriah Heep», за что
получил от него «Creedence Clearwater Revival». Я считал, что провел его, а он
в свою очередь считал, что провел меня. Мы остались при своих.
Потом
Максим Леонидов стал больше общаться не с моим братом, а со мной. Он что-то
играл, я где-то играл. В свое время была такая группа «Выход». Я умудрился
поиграть там на скрипке и на гитаре, в связи с тем что закончил музыкальную
школу по классу скрипки, по которой там же специализировался и Фома — в смысле
Коля Фоменко. А что касается Леши Мурашова, то с ним мы познакомились уже
только на репетиции.
Перед
этим Коля Фоменко с Максимом Леонидовым ворвались ко мне и стали кричать:
— Ну что?
Ты купил новую гитару?
— Ну
купил.
А в этот
момент с группой «Выход» у нас как раз был такой временный застой, потому что
умер барабанщик группы Брук и мы не знали, куда двигаться дальше. То ли играть
акустику, как «Аквариум» в тот период времени, то ли сосредоточиться на регги.
И тут ко мне врывается вот такая молодая компания: «Ну что, будем играть?»
Я говорю:
— А в чем
дело-то? У вас же все в порядке было.
— Все, —
отвечают они. — Дима Рубин уехал общаться с Бари Алибасовым. Он нам больше не
друг. И по этому поводу кроме тебя у нас друзей больше нет. Будешь играть?
Я говорю:
— Буду!
Все. 20
апреля я пришел на репетицию, и этот день считается днем рождения группы
«Секрет».
…
В мае
1983 года Леонидов и Фоменко заканчивают театральный институт. Выпускной
спектакль «Ах, эти звезды», в котором участвует весь бит-квартет «Секрет»,
становится главным театральным событием лета 1983 года. А музыканты между тем
садятся в студию — записывать свой первый магнитоальбом «Ты и я».
Звукорежиссером записи стал Игорь «Панкер» Гудков — тот самый, который
записывал «LV» Майка, «Нервную ночь» Доктора Кинчева и группы «Стиль» и многое
другое.
Николай
Фоменко: Панкеру очень не нравилось то, что мы играем,
потому что все это, с его точки зрения, было фуфло, а настоящий музон, для
Панкера, это была группа «Clash». Ту-ту-тэж, ту-ту-тыж — вот это музыка! А все,
что вы там гав-гав, зем-зем, — это все никому не нужно!
Магнитоальбом
«Ты и я» стал коллекционной редкостью. Тем не менее у простых смертных все-таки
есть шанс услышать песни с него. Дело в том, что в мае 1984 года «секретовцы»
отыграли программу «Ты и я» на Втором фестивале Ленинградского рок-клуба.
Сохранилась запись их выступления, которая позже была издана на кассетах. И
почти все песни с этой кассеты даже для ярых «секретоманов» стали новостью.
Андрей
Заблудовский: Очень хорошо принимали и неожиданно приняли за
своих. По крайней мере не было никакого вопроса, что рок-н-ролл не настоящий.
Обычно же говорят: настоящий рок-н-ролл или ненастоящий рок-н-ролл. В данном
случае: ну что, нормально, парни из театрального института бабахают рок-н-ролл.
Им нравится!
Ну,
естественно, злые языки, как в том анекдоте, — злые языки говорили, что,
конечно, у них театральное образование и играть-то они не умеют, но зато как
они все это лихо делают! И нам дали, значит, диплом за программу. Неожиданно
при всем при этом Максим Леонидов был признан лучшим вокалистом Второго
фестиваля Рок-клуба, наравне с Борисом Гребенщиковым. Мы стали лауреатами, а
потом уже были какие-то концерты рок-клубовские. На одной точке, на другой.
Здесь три группы работают, в другом месте три группы работают.
В
частности, у нас был концерт на который пришел Майк, и мы договорились, что
Майк с нами вместе споет «Буги-вуги» и «Лето», а мы будем аккомпанировать. Он
сказал, что «Буги-вуги» сами пойте, а на «Лето» я выйду и спою.
На Втором
фестивале Рок-клуба «Буги-вуги» спел все-таки Майк. Зато «секретовцы» сами
отрепетировали эту песню и включили ее в свой репертуар. Да настолько плотно,
что многие и не знали, что автор песни на самом деле Майк Науменко. Хотя
«секретовцы» везде указывали его имя и регулярно выплачивали авторские
отчисления. Правда, Майк их долгое время не забирал — ему не приходило в голову
доехать до отделения агентства по авторским правам. А сумма там была немалая…
От Максима Леонидова зрители и по сей день требуют исполнять эту песню на
концертах.
Николай
Фоменко: И «Буги-вуги», и «Мажорный рок-н-ролл» были
вообще-то большой тонкостью. Чаще всего они воспринимались народом как чистый
рок-н-ролл. Хотя на самом деле это такая была ирония, — верх иронии, выше
которой даже некуда. А мы, так сказать, несколько все это спрямили. И у нас это
как-то попрямее смотрелось и поэтому сразу раскрутилось до сумасшедшего
состояния. Тем более что в тот момент, когда мы вылезали, как раз начался бум
буги-музыки, и все полезло, полезло, полезло… И мы на этой волне, конечно, и
выплыли.
…
На
рок-фестиваль трое из четверых «секретовцев» попали не просто так, а в увольнительную.
Леонидова и Фоменко забрили осенью 1983 года. Попали они в Ансамбль песни и
пляски Ленинградского военного округа, и особенно их там с увольнительными не
стесняли.
Максим
Леонидов: Да нет, на самом деле у нас же армия была такая
довольно условная, это же был ансамбль песни и пляски. Все-таки не стройбат,
поэтому там отпускали, короче.
Николай
Фоменко: Вторую половину армии мы служили в Ленинграде, и
наше участие в передаче «Кружатся диски» как раз приходится на это время.
Совмещать армию и телевидение приходилось достаточно таким специфическим
способом. Запись происходила чаще всего вечером, и мы бегали сниматься
независимо от того, есть ли у нас увольнительная или нет. К тому времени мы уже
были старослужащие, и у нас самих имелись пачки этих увольнительных. Мы
заполняли их и отправлялись в самовол.
«Кружатся
диски» — это программа Ленинградского телевидения, которая была запущена как
раз в 1984 году. Ведущими ее были Максим Леонидов и попугай Вака, а сценарии
«секретовцы» писали все вместе. Программа выходила раз в две недели, и для
каждого выпуска «секретовцы» экранизировали одну из своих песен. Слова «клип»
они тогда не знали.
Специально
для «Кружатся диски» в декабре 1984 года была сочинена и записана песня
«Последний час декабря». Леонидов и Фоменко написали ее ночью, в родной
казарме. На съемки их отпустили, а Мурашова — нет.
Андрей
Заблудовский: В песне «Последний час декабря» принимали участие
практически все армейские друзья. Скрипки, виолончели, рояли — это все
записывали выпускники консерваторий и музыкальных училищ, которые служили с
Максом и Фомой в Ансамбле песни и пляски Ленинградского военного округа.
Мы пришли
на радио, записали ее и даже сделали на эту песню клип. Леша Мурашов на этот
период был в армии, его нельзя было никак выцепить на съемку, потому что он как
раз проходил курс молодого бойца. По этому поводу вместо него мы посадили за
барабаны его приятеля и снимали его только на общих планах, чтобы показать, что
нас вроде, как и четверо, но четвертый где-то там вдалеке.
У этой
песни вообще-то не очень счастливая судьба. Когда «Последний час декабря» уже
записывали для пластинки, то скрипичный квинтет из музыкального театра
«Эстония», приглашенный на запись песни, элементарно не попал в фонограмму, а
штатный звукорежиссер студии ничего не заметил. Ситуацию пришлось спасать
приглашенному из Москвы саундпродюсеру — басисту «Машины Времени» Александру
Кутикову.
Александр
Кутиков: Я приехал, послушал и сказал, что это все надо
переписать. Директор «Секрета» схватился за голову, потому что по тем временам
эта запись стоила очень больших денег, и музыкантам пришлось платить еще раз,
то есть там была масса сложностей…
Директора
«Секрета», который познакомился с группой в 1985 году у Казанского собора,
возле памятника генералу Барклаю-де-Толли-Веймару, звали Сергей Натанович
Александров. Был он администратором Ленконцерта, то есть грандом шоу-бизнеса в
его российском понимании. При этом «секретовцев» и их музыку он искренне любил,
группу всячески опекал и в творческий процесс не вмешивался. С «Секретом» он
проработал до 1990 года.
Андрей
Заблудовский: Как в свое время у группы «Кино» свалился
Айзеншпис, у нас свалился Александров, который тут же моментально выстроил нам
и точку репетиционную с супераппаратом, и прослушивание в ДК имени Горького,
где мы сдали программу, после чего нас буквально тут же Ленконцерт принял
работать на профессиональные ставки.
Чтобы
устроиться в Ленконцерт, нужно было сдать программу местному худсовету. Это был
отдельный анекдот.
Андрей
Заблудовский: Концерт состоялся для двадцати человек, пришедших
освидетельствовать нашу программу. Естественно, они все это прослушали,
посмотрели и потом пригласили нас в маленькую комнатку на общее обсуждение.
Основой жюри были композитор Александр Морозов, певец Эдуард Хиль,
художественный руководитель Ленконцерта Садовников и директор Ленконцерта
Тимофеев. Они сели и стали учить нас уму-разуму, что, в общем, это, конечно же,
англо-американское искусство… и, естественно, у нас оно никогда не привьется… а
потому не нужно им и заниматься.
Больше
всего нас поразил Хиль, который вдруг заявил:
— Вот
смотрите! Вот замечательная мизансценочка: сели как будто на завалинке, взяли в
руки балалаечки и аккуратненько сделали какую-нибудь народную песню. И все
здорово, замечательно! Всем станет понятно, что вы смеетесь над всем этим, над
этими бугами-вугами и над роками-роллами!
В итоге
«Секрет» все же приняли без всяких балалаек. Правда, ставку им оформили не как
ансамблю, а как шоу музыкальных эксцентриков. Пожалуй, самой новой песней в той
программе был номер «Моя любовь на пятом этаже». Соавтором Леонидова и Фоменко
в этой песне стал Виктор Гин — опытнейший текстовик, работавший с Валентиной
Толкуновой, Иосифом Кобзоном, Анной Герман и другими первыми лицами советской
эстрады.
Максим
Леонидов: У нас был концерт в ДК Дзержинского в Питере, и я
принес туда куплет, и прям там, в этом же ДК, мы с Фомой придумали припев.
Потом мы долго мучались над текстом, у нас не все получалось. И тогда мы
поехали к профессиональному поэту — первый раз мы поехали к какому-то третьему
лицу. Мы ему показали, что у нас есть, и он как-то кинул две или три фразы. Я
помню, он предложил строчки: «На часах четвертый час, фонарь луны давно погас».
И что-то еще… В общем, он нам помог.
Вообразите,
как «Секрет» пел эту песню в переполненных залах, и каждая девушка
представляла, что эти строки обращены именно к ней… Между тем все четверо
«секретовцев» в то время были женаты. И конечно, поклонницы женам музыкантов
жизни не давали.
Алексей
Мурашов: Конечно, нервировали. Звонят, например, жене
моей:
— Алексей
вообще дома?
— Нет,
его нет дома.
— А вы
знаете, что он сейчас в ресторане с девицами зависает?
— Да?
Вообще-то, он мусор пошел выносить. Вы уверены, что он в ресторане?
Ну, такой
идиотизм стандартный.
…
С
приходом Александрова и уходом армии концертная жизнь «Секрета» вступила в
новую фазу. Теперь в день бывало больше концертов, чем когда-то в месяц. Хотя,
конечно, директор старался скрашивать жизнь музыкантов, как мог.
Максим
Леонидов: В городе Львов было по четыре концерта в день, на
велотреке. Сначала Фома потерял голос, потом Заблудовский, а потом я уже. На
последних связках вытягивал это дело. Ужас.
Аппарат
какой-то у нас уже был. Но сравнить его с тем, что мы имеем сегодня, в дни
цивилизации, разумеется, нельзя. Постепенно у нас получилось четыре или шесть
киловатт своего аппарата плюс восемь техников, большое количество народу,
обслуги.
Уже через
год у нас все было свое, вплоть до массажиста. Да, ну а как по четыре концерта
в день играть? Надо же выживать как-то. У нас была тетенька, она с нами ездила,
массажист-медсестра. У нее уколы с собой были. Если у кого-то триппер, то можно
уколоть. А заодно и массаж сделать.
Алексей
Мурашов: Ну, начиналось все замечательно. С утра надевали
костюмы, пробежка у нас была такая, «о спорт, ты мир!».
Максим
Леонидов: В гостинице мы обычно брали два люкса. В одном мы
жили с Мурашовым, а в другом — Фоменко с Заблудовским. Поскольку мы там долго
сидели и нам было скучно, то мы устраивали какие-то войны между собой.
Например, мы разделялись на две деревни, одна называлась Громозадово, а вторая
— Писолысово. И вот у нас была война громозадовцев с писолысовцами, как в
пионерском лагере… Подушками друг друга били…
Николай
Фоменко: Вообще в истории этой команды были периоды,
которые давали определенные толчки. Мы все время менялись в системах близкой
дружбы: то я с Мурой, то Мура с Заблой, то Забла с Максом, Макс со мной, потом
я с Заблом, Макс с Мурой, и вот эта бесконечная череда таких сдвоений давала возможность
писать музыку.
…
В 1986
году советские меломаны могли не только увидеть наступающие перемены, но и
услышать их! В самом начале года на прилавки поступил долгоиграющий альбом
«Машины Времени» — «В добрый час». Первый полноценный винил группы за 17 лет
существования. Одновременно по лицензии фирмы EMI вышел битловский «A Hard
Day’s Night». Прибавьте к этому полузапрещенную «Красную волну» и первую
пластинку «Аквариума»…
У
«секретовцев», впрочем, не было нужды бегать по магазинам «Мелодия».
Николай
Фоменко: У Леонидова была сумасшедшая коллекция пластинок
— просто сумасшедшая! Его отцу друзья из Америки присылали. Там было все, все,
что можно придумать, поэтому истерии по поводу достать «Hard Day’s Night» у нас
не было. А что касается «Красной волны» — она вообще нас не касалась, потому
что Джоанна Стингрей сказала, что мы говно, а мы сказали: «Сама говно» — и на
этом наше общение закончилось. Вот. Мы никак не могли понять: если Заблудовский
научил Костю Кинчева играть на гитаре, то почему же Костя там есть, а нас нет?
…
К весне
1986 года «секретомания» охватила страну. Секретовскую форму — пиджаки и
красные узкие галстуки — узнавали все. Кто мог — копировал. Пиджаки, кстати,
четверка взяла из реквизита спектакля «Ах, эти звезды». А галстуки были свои,
армейские, зеленые, обшитые сверху красной материей… Самые интенсивные концерты
были в Риге, в апреле 1986-го. Как раз в дни Чернобыля.
Алексей
Мурашов: Рекорд был двенадцать выходов на сцену за вечер.
Это была Рига. Мы работали тогда в мюзик-холле, и работали параллельно с
«Машиной Времени»: мы первое отделение, а они второе. В то же самое время мы
выступали еще в местном театре. В общем, даже ездили с милицией и мигалкой на
красный свет, чтобы успевать туда-сюда. Хорошо хоть, в Риге залы недалеко друг
от друга.
Николай
Фоменко: Как-то во время концерта у нас загорелась
колодка. Спортивный стадион «Динамо» в Риге, полно народу, двенадцать тысяч
зрителей, мы играем — и вдруг отключается звук. Горит с одной стороны колодка.
Пожар, никто не двигается.
Так
проходит какое-то время, а потом Алеша Мурашов бросает палки, встает, подходит
к месту, где горит, расстегивает ширинку, вываливает свое хозяйство, молча
стоит, потом бежит, садится обратно за барабан и продолжает играть.
Мы его
вечером спрашиваем:
— Леха, а
что ты собирался делать?
— Я, —
говорит, — собирался пописать, чтобы потушить.
— А что
же не пописал-то?
— А я
понял, что это электричество и меня может убить.
— Как
убить-то?
— Как,
как! — говорит Леха. — По струе, вот как!
Тем летом
в Таллинне группа дописывает дебютный альбом, который выйдет уже в 1987-м и
разойдется двухмиллионным тиражом. Следующий диск группы «Секрет» —
«Ленинградское время» — получился уже куда более жестким и социальным, почти
без следов былого веселья.
Группа
"Секрет" – «Ленинградское время»
«Секрет»
менялся, и в формате квартета ему осталось просуществовать совсем недолго.
Последний концерт с Леонидовым пройдет 20 января 1990 года, и остальные
«секретовцы» продолжат работу втроем. Но это была уже совсем другая история…
Комментариев нет:
Отправить комментарий