История одной песни. «Tango Milonga» (1929).

Польская эстрада межвоенного периода.

Эта песня выглядит так, как будто сделана из красного вина. Ее вступительные такты звучат со всей опустошенностью похоронного звона, пьянящего и напряженного, а завораживающий, хотя и упрощенный, ритм вырывается на поверхность. Это похоже на церковный орган, пронизанный причудливым весельем – и все это с теми подспудными, трепетными акцентами меланхолии, которыми пропитано каждое польское танго того времени.

Henryk Gold's Orchestra, Voc. Stanisława Nowicka – «Tango Milonga» (1929).

 «Tango Milonga» принесло Станиславе Новицкой (Stanisława Nowicka) титул «Королевы польского танго», а Ежи Петерсбурскому (Jerzy Petersburski) – международную известность.

В 1918 году, когда Польша вновь обрела независимость, волна джаза, танго и кабаре прокатилась по Европе с запада на восток. Но именно в новом польском государстве, возрожденном после 123 лет разделов и конфликтов, были по-настоящему использованы сенсационные новшества этой культуры. Польская публика, всегда жаждущая модных мелодий, привезенных прямо из Аргентины, впервые услышала «Танго Милонга», написанное Ежи Петерсбурским и Анджеем Властом (Andrzej Włast) холодным весенним утром 1929 года.

Танцевальный оркестр Ежи Петерсбурского и Артура Гольда.

Танго пришло в Польшу примерно за десять лет до этого, и его мелодраматические каденции мгновенно завоевали популярность, поскольку группы и песни формировались по латиноамериканскому образцу. Но песня расцвела в польской среде, которая столкнулась с аргентинским танго довольно косвенно, из некачественных записей и газетных сообщений, причем польские интерпретации, таким образом, быстро отклонялись от неровного, лихорадочного и сенсационного звучания оригинала. Возможно, именно в этом причина семантической нерегулярности и тавтологии «Tango Milonga» – или, возможно, вечно остроумный Власт просто пытался быть умным; чтобы насытить свою песню высшими символами аргентинской культуры.

В любом случае, несмотря на то, что Tango Milonga была основана на международно узнаваемом и модном ритме, так явно заимствованном из Аргентины, она также несла в себе более мягкую и уязвимую мелодию польского танго. Здесь была удалена лежащая в основе аргентинская плавучесть бандонеона, и вместо этого в песнях с сокрушительной болью польской классической музыки, прямо из Шопена просочились слайды и концентрированное вибрато.

В начале 1930-х годов «Танго Милонга» было обречено на успех в зарождающемся мире популярной музыки. Именно на одной из самых любимых сцен Варшавы, театре-кабаре «Морское око», дебютировав с этой песней молодая звезда Станислава Новицкая. Ее поддерживала команда «А» польской межвоенной музыки: «Chór Dana» в составе Эугениуша Бодо (Eugeniusz Bodo), Витольда или Ежи Роланда (Roland (Witold or Jerzy), Тадеуша Ольши (Tadeusz Olsza) и Людвика Семполиньского (Ludwik Sempoliński), с оркестром под управлением Хенрика Гольда (Henryk Gold).

Chór Dana

Песня прозвучала в ревю-шоу «Warszawa w Kwiatach» («Варшава в цветах»). Станислава Новицкая была одной из первых звезд танго в Польше, которая начинала свою карьеру вместе с Полой Негри (Pola Negri) и Каролем Ханушем (Karol Hanusz). В 1929 году она достигла пика своей карьеры: в том же году начала записываться для Syrena Electro.

Henryk Gold's Orchestra – «Tango Milonga»

Но вскоре трагедия вырвала самое сердце шоу – и настоящую трагедию, оторванную от выдуманной мелодрамы танго. Один из коллег Новицкой, Эугениуш Бодо, попал в автомобильную аварию, которая унесла жизнь другого партнера по шоу, Витольда Роланда. В июне Echo сообщила, что:

«В театре «Морское око» был представлен спектакль по сбору средств для семьи трагически погибшего покойного Витольда Роланда – грандиозное ревю «Warszawa w Kwiatach», с участием артистов театра Qui Pro Quo».

Несмотря на эту катастрофу, «Warszawa w Kwiatach» оставалась популярной. К концу июля прошло более 100 представлений, о которых «Роботник» сообщает:

«Состоится 150-е представление великого ревю Warszawa w Kwiatach. Это будет одно из последних выступлений этого ревю».

Несмотря на то, что шоу было закрыто, вскоре сама «Tango Milonga» обрела известность, намного превосходящую «Warszawa w Kwiatach». В том же году песня была записана множеством популярных певцов на титане польского звукозаписывающего мира Syrena Electro. Благодаря своей завораживающей мелодии, пластинка вышла далеко за пределы польских граммофонов.

Оскар Строк  и его  оркестр  "О, донна Клара" Tango milonga  Фред Кинг (Александр Аркадьевич Балабан)  Танго Милонга  (Ежи Петерсбурский - Оскар Строк) 

С плодовитым Петерсбурским и «Королем мусора» Властом, «Tango Milonga» стала ярким примером их характерной стратегии написания песен, которые будут популярны по вкусу любой аудитории. Ереми Пшибора так описывает Власта в своем «Автопортрете с песней»:

«Ни один из классиков литературы, ни тогда, ни позже, не превзошел по успеху Анджея Власта, пророка «Морского Ока».

Успех этих песен, безусловно, был закреплен способностью дуэта быстро писать классические хиты, польское определение которых, «przebój», было придумано самим Властом в 1930 году в конкурсе на создание эквивалента зарубежного термина «szlaiger».

В том же году Петербурский взял на концерты в Вену свой «przebój» «Tango Milonga». Он, якобы, даже играл её в знаменитом кафе «Захер». И именно там судьба песни сделает свой самый удивительный оборот. Издатель Wiener Boheme Verlag купил права на «Tango Milonga» за 3000 шиллингов — астрономическую сумму по тем временам — и автор текстов Фриц Лёнер-Беда (Fritz Löhner-Beda) перевел ее на немецкий язык, дав ей название «Oh, Donna Clara».

Paul Godwin Tanzorchester – «Oh, donna Clara» (1929)

В начале 1930-х годов польские газеты сообщили о феномене превращения польского танго в европейское. Это должно быть был один из самых роскошных экспортных товаров межвоенной Польши. Песня преодолела культурные и политические барьеры: в 1930 году она проскользнула в Париж, где в переводе короля французского мюзик-холла Анри Варны (Henri Varna) была исполнена Пьером Мейером и мисс Флоренс (Pierre Meyer and Miss Florence) в финале парижского ревю Qui Remue в Парижском казинох. Затем хит пересек Ла-Манш, взяв на вооружение английскую лирику Джимми Кеннеди (Jimmy Kennedy). Эта версия была исполнена в Лондоне и записана для HMV Джорджем Метаксой (George Metaxa) и Рэем Ноблем (Ray Nobel) и его оркестром Mayfair в 1930 году. Метакса был британским эстрадным певцом с румынскими корнями, и поэтому песня оставалась неопровержимо восточноевропейской, даже если она становилась все более международной.

George Metaxa – «Oh Donna Clara» (1930)

Год спустя британский музыкальный издатель «Feldman» опубликовал восторженную рецензию на песню в своем журнале Feldmanism:

«Даже сезон затишья не может остановить спрос на «Oh Donna Clara» [...] это самый популярный хит года, который пользуется успехом у множества лидеров групп [...] Хиты «Feldman» – это мировые хиты!»

В 1931 году, всего через два года после премьеры в Польше, песня перелетела через Атлантику, где была исполнена на Бродвее. Её дебют состоялся в The Wonder Bar в исполнении Эла Джолсона. Утверждается, что первые американские записи песни не указывали Петерсбурского в качестве композитора, приписывая песню его австрийскому коллеге.

«Tango Milonga» была международной историей успеха в 1930-х годах, но во время войны песня приобрела более темную историю. Нацистский режим превратил песню в объект насмешек.

Tadeusz Faliszewski – «Tango Milonga» (1930)

В 1942 году двоюродный брат Петерсбурского, популярный композитор Артур Голд, был депортирован из Варшавы в Треблинку. Там комендант лагеря Курт Франц приказал ему создать лагерный оркестр. Голда заставили выступать в костюме клоуна, а «Tango Milonga» играли, когда других заключенных отправляли на смерть. Сам Голд был убит в лагере в 1943 году. В том же году в Варшавском гетто погиб Анджей Власт, автор текста оригинального издания Tango Milonga.

В мемуарах голландского добровольца из Ваффен-СС Хендрика К. Вертона также вспоминается использование песни в середине 1940-х годов в пропагандистских целях, но на этот раз советскими войсками на Восточном фронте:

«Нас подвергали российской пропаганде из очень сильного «громкоговорителя». Мы слушали топовые хиты того времени: «I've Seen You Dancing» и «Oh Donna Clara». Это было оружие, используемое Советским Союзом, как часть психологической войны».

Тем не менее, песня продолжала жить – и пережила возрождение в 1954 году, когда певец Бруно Майхерек занял первое место на конкурсе старых мелодий в Амстердаме с голландским исполнением песни. Это стало началом новой эпохи для мелодии с 1929 года, которая попала в топ-листы хитов в Японии и Бразилии и даже побывала в Аргентине.

Вернувшись в Польшу, Мечислав Фогг (Mieczysław Fogg) возрождал атмосферу польской музыки межвоенного периода, выпуская записи польских песен той эпохи. Одним из его любимых произведений стала «Tango Milonga. Песня снова стала популярной и даже фигурировала в пьесах.

Mieczysław Fogg – «Tango Milonga»

Петерсбурски, поселившийся на родине танго, в Аргентине, в 1948 году, вспоминал довоенную лихорадку танго, которая вызвала к жизни «Tango Milonga»:

«Нам казалось, что мы пишем танго. Нет, не аргентинское танго. Эта песня стала краеугольным камнем польской культуры – и, на каком бы языке она ни исполнялась, она остается польским танго».