Воспоминания о любимых артистах. Из книги Ивана Ильичёва "Сто воспоминаний об Анне Герман". Часть 2.Вспоминают композитор В. Шаинский и актриса Л. Иванова.

Композитор Владимир Шаинский:

Людей, живших в одно время с Анной Герман, я считаю счастливыми. Это была певица, обладавшая голосом, равных которому не было ни на советской, ни на мировой эстраде. Нам всем очень повезло, что мы имели возможность соприкоснуться с ней, дружить, писать для неё песни.

Я композитор, и мне нелегко подбирать слова, говоря об Анне Герман. Мне кажется, феномен этой певицы лучше всех описал бы Достоевский – писатель, умевший вникнуть в душу серьёзного и глубокого человека.

Многие мне задают вопрос: легко ли было находиться рядом с Анной Герман человеку, который почти в два раза меньше её ростом? Скажу честно: я об этом старался не думать. С «высоты» своего роста я мог лишь любоваться ею, её красотой. Я действительно наполовину меньше, чем Анна, но мы не делали на этом акцент.

Я был свидетелем её популярности и в Польше, и в России. Я несколько раз принимал участие в фестивалях советской песни в городе Зелёна-Гура, Анна там неоднократно выступала, и польские зрители принимали её очень сердечно.

Песню «Один раз в год сады цветут» не сразу утвердили на финал «Песни-77», музыкальный редактор программы хотел какую-то другую мою песню. Но я настоял, чтобы в финальном концерте «Песня-77» пела именно Анна Герман и именно песню «Когда цвели сады».

И Анна спела! Без особенных усилий, с лёгкой подачей – и песня пошла в народ. Никто не смог эту песню спеть так, как её пела Анна. У неё было удивительно исполнительское качество: она не старалась покорить публику, не пыталась понравиться, она просто выходила и пела.

И реакция зрителя была всегда одинаковой – овации. Именно так было и на «Песне-77». Никто не знал, как зритель воспримет эту песню. И вот Анна спела. Что творилось в зале! Таких оваций я никогда не слышал! Публика в телевизионной студии буквально неистовствовала, прося исполнить «Когда цвели сады» на бис. На таких съёмках никто никогда не поёт на бис, как бы ни принимала публика. Ведь это не концерт, это телевизионный процесс, всё рассчитано по минутам! Но для Анны было сделано исключение, и песня прозвучала ещё раз.

Для Анны Герман я написал несколько песен, и ещё одна наша совместная работа стала шлягером. Это песня на стихи нашего общего друга, поэта и журналиста Александра Жигарева. Мы как-то разговорились с Сашей, и он предложил написать для Аннушки какую-то шуточную песню. У него были стихи, в которых был очень симпатичный образ девушки, рассказывающей своим подругам о чувствах к парню, который с виду неказист и не вышел ростом. В образе этого парня я увидел себя, а песню решили предложить Анне.

Мне говорят: «Он маленького роста»,

Мне говорят: «Одет он слишком просто»,

Мне говорят: «Поверь, что этот парень

Тебе не пара, совсем не пара».

Эти стихи, несмотря на их внешнюю простоту, были очень талантливы. Они отражали и женскую душу, и женскую логику. И когда Анна это спела, зрители моментально подхватили эту песню и стали распевать. Для шлягера это очень важно, обычно люди подхватывают песни, которые им напоминают что-то из их жизни. А такие ситуации, как в этой песне, по жизни встречаются сплошь и рядом.

Также для Анны я написал песни «Невеста, «Любви негромкие слова», «Я помню всё», «Ты опоздал», но именно «Когда цвели сады» и «А он мне нравится» стали всенародными хитами и являются таковыми по сей день.

 

Однажды в Варшаве у нас было совместное выступление, после которого Анна пригласила меня в гости на чаепитие. У неё была очень скромная квартира, я был удивлён, увидев, как живёт выдающаяся певица. Безусловно, она заслуживала большего.

Мне часто задают вопрос: какая из сочинённых мною песен мне наиболее дорога. Таких песен несколько, и одну из них пела Анна Герман. Я написал её на стихи Бориса Дубровина, она лирическая, нежная и романтическая – «Любви негромкие слова». Я очень горжусь именно этой песней.

Представь себе, такое вдруг случается,

Чему поверить можно лишь едва.

Представь себе, в снежинки превращаются

Моей любви негромкие слова.

 

Они в саду прикинутся черешнями,

Их повторит доверчиво листва.

И зазвучат сильнее грома вешнего

Моей любви негромкие слова.

Вспоминает народная артистка России Людмила Иванова:

До личной встречи с Анной я знала её только благодаря радио. Когда впервые прозвучала песня «Танцующие Эвридики», я была поражена, насколько божественный голос звучал из динамиков радиоприёмника.

Её голос был именно божественным – другого определения ему я дать просто не могу. На фоне преобладающих тогда бравурных советских патриотических песен «Эвридики» Анны звучали необыкновенно. Личная встреча с Анной Герман оказалась возможной благодаря моему знакомству с редактором студии «Мелодия» Анной Качалиной.

Она знала меня как автора песен, которые я записывала с Геленой Великановой, Майей Кристалинской, и предложила мне показать мои песни Анне Герман. Я смутилась, но Анна Николаевна пригласила меня к себе в гости, сказав, что там мы встретимся с Анной.

Я пришла с мужем, тоже автором песен, Валерием Миляевым, в доме было много разных людей, в том числе Шаинский, шло оживлённое общение, авторы предлагали Анне новые песни, а мы с Валерием тихонько сидели в уголке и ждали своего часа. Когда все разошлись, мы, решив, что Анна устала, собрались на выход, но она попросила остаться: «Вы сыграйте, спойте, я послушаю и отдохну».

И мы запели. Валера играл на гитаре, Анна внимательно слушала и просила петь ещё и ещё. Мы сыграли почти тридцать песен, и Аня сказала: «Я хочу все их спеть, дайте мне кассету, я буду дома учить».

В следующий её приезд в Москву мы с Валерием получили приглашение от Анны Герман посетить её концерт в Звёздном городке. Там в самом начале концерта состоялась премьера песни Валерия Миляева «Письмо солдату»:

За стеной пиликает гармошка,

За окном кружится белый снег.

Мне осталось ждать совсем немножко,

Ты вернёшься, милый, по весне.

 

Мне зима наворожила:

Будет радость, будет грусть,

Будет радость, будет грусть,

А я так себе решила:

Всё, что будет, будет пусть,

Всё, что будет, будет пусть…

Так мы стали дружить. Я пригласила Анну в театр «Современник», она посетила спектакль «С любимыми не расставайтесь», где увидела Стаса Садальского и предложила ему быть конферансье в её концертах. Увы, у всех актёров театра была большая занятость, и Стас не смог принять предложение Анны.

Когда Анна приезжала в Москву, мы встречались в гостиницах. Она не любила рестораны, поэтому Аня Качалина приносила ей прямо в номер домашнюю еду: жареную картошку, селедку, кефир или ряженку.

Когда она приходила сниматься на телевидение, вела себя скромно, часто пропускала вперёд себя других артистов, которые якобы куда-то торопились. Я говорила ей: «Аня, ну нельзя так! Ну подойди к режиссёру и скажи, чтобы они уже занялись тобой, а не другими». И она отвечала: «Милочка, я так не могу. Ведь другие артисты здесь дома, у них, наверное, дела и дети. А я могу подождать». Эти ожидания её страшно утомляли.

Пару раз Аня бывала у нас в гостях. Ей нравилось общаться с моим старшим сыном Иваном, который хорошо рисовал картины. Ваня большого роста – два метра, что очень нравилось Анне, они даже как-то прогуливались по улице, и она чувствовала себя хорошо рядом с высоким парнем. Кстати, Аня увезла в Варшаву одну из картин кисти моего сына.

А ещё я познакомила её с художником Валентином Массовым, он показал несколько картин, и она выбрала для себя одну – полную света, с изображёнными на ней полевыми цветами в глиняной вазе.

Тогда же Анна записала ещё одну песню – «Пожелание счастья» – на мои стихи и музыку Рафаила Хозака. Это очень проникновенная песня, исполняемая от лица женщины, проводившей своего возлюбленного на фронт и не дождавшейся его после войны. Её любимый погиб на войне, но она сохранила свою любовь до победного салюта.

День осенний, очень ясный, в небе синем-синем

На ветру листочком красным бьётся лист осины.

Нынче праздник, нынче вечер на заводе нашем.

Я осталась: полюбуюсь, как девчонки пляшут.

 

Так танцуют – пол качает, очень современно.

Вдруг оркестр вальс играет, старый, довоенный.

Этот вальс я танцевала так давно когда-то,

В сорок первом, провожая своего солдата…

Эту песню мы хотели записать с оркестром, но всё не позволяло время. В очередной раз, когда на студии уже заканчивалось время, отведённое Анне Герман, запись неожиданно состоялась. К Анне подошёл наш музыкант Давид Ашкенази и сказал: «Этой певице я буду аккомпанировать сам!»

Через несколько минут запись была готова – необыкновенный дуэт Анны Герман и Давида Ашкенази. В таком варианте эта песня потом попала на пластинку. С этой же песней Анна снялась на телевидении в программе «Песня далёкая и близкая», но за давностью лет запись, наверняка, не сохранилась.

Анна записала ещё одну нашу семейную песню, которую написал Валерий Миляев, – «Приходит время». На записи случился казус. В тексте песни были такие слова:

«Поезжай в Австралию без лишних слов,

Там сейчас как раз в разгаре осень…».

Кто-то услышал в этом призыв к эмиграции, и Анна прямо из студии позвонила нам: «Мила, Валера, тут говорят, что вы призываете к эмиграции в Австралию, срочно перепишите слова». Валера тут же в трубку продиктовал: «Поезжай в Антарктику с запасом дров».

В итоге фраза про отъезд с запасом дров тоже не угодила, поэтому осталось так: «Поезжай в Антарктику без лишних слов, там сейчас как раз в разгаре осень». Аня потом очень смеялась, представляя, какова же антарктическая осень в её разгаре.

Приходит время, с юга птицы прилетают,

Снеговые горы тают, и не до сна,

Приходит время, люди головы теряют,

И это время называется весна.

24 марта 1980 года мы побывали на её последнем московском концерте. Проходил он в Кремлёвском Дворце съездов, она пела «Письмо солдату», а на программке концерта оставила автограф: «Дорогие мои авторы с сыночками! Ну, где бы нам ещё „повыше“ спеть вашу песенку… а?

Ваша любящая вас Аня».

В последний приезд в Москву в мае 1980 года она позвонила мне: «Милочка, я плохо себя чувствую, у меня что-то с ногой, нет ли у тебя врачей, кому можно было бы показаться?». Тут я вспомнила Стаса Садальского, который незадолго до этого сильно повредился на съемках. Он прошел курс лечения в институте им. Склифосовского и знал там многих врачей. Аня поехала туда по его рекомендации, и врач ей сказал, что нужно ложиться на обследование – либо в Москве, либо в Варшаве. Она выбрала Варшаву и буквально в этот же день улетела домой.

Встреч больше не было. А ближе к зиме мы получили от Анны письмо, в котором она написала, что её самочувствие очень плохое и она просит прислать ей рябину, протёртую с сахаром. Я как-то угостила её этой рябиной, когда она приходила в гости, и ей понравилось. Не знаю, почему именно рябина с сахаром, но, видимо, ей казалось, что это может ей помочь.

Мы тут же поехали куда-то на окраину Москвы, младший сын лазил на рябины, срывал гроздья и бросал нам. Дома мы всё это отмыли, засыпали сахаром и отправили с оказией в Варшаву. Конечно, это Ане не помогло. Из-за болезни её дни были сочтены.

В Польше тогда было трудное и голодное время. Достать еду и лекарства было сложно, порой невозможно. Ситуация в стране была на грани политического переворота. Анна не успела насладиться жизнью в доме, который купила, не успела его обустроить, не успела высадить в своём огороде чеснок. Для неё это было важно, она не раз говорила: «У меня теперь есть свой маленький участок земли, я обязательно посажу там несколько грядок крупного чеснока».

У меня дома «живёт» Анино концертное платье, которое её мама привезла мне на память, маленький скромный белый веер и большой чайник с надписью «От зрителей с любовью». И конечно, время от времени в моей квартире звучит её божественный голос: «Вам-м-м желаю счастья!»