Свинг.
И вот наконец он наступил – феерический праздник на улице весёлых квакающих тромбонистов! 1 февраля 1904 года в Нью-Йорке в семье выходцев из Вест-Индии родился Джо Нэнтон, по прозвищу Трики Сэм (Joe "Tricky Sam" Nanton), знаменитый музыкант Эры свинга, превративший тромбон в инструмент извлечения самых удивительных и красочных звуков с помощью всевозможных сурдинных техник. Его стиль пытались копировать, ему пытались подражать, но его фирменное “wha-wha” так и осталось непокорённым и уникальным в своём роде.
Прозвище Трики, которое можно перевести как ловкач, или
трюкач, или даже хитрец, дал Нэнтону саксофонист Тоби Хардвик (Toby Hardwick) –
за целый арсенал трюков и хитростей, благодаря которым музыкант «одной рукой
делал то, что другие могли только двумя»: «всё, лишь бы поменьше париться – он
был ловкач в этом смысле». Намекал ли Тоби, действительно, на лень музыканта
как на мотивацию его виртуозности, или же просто шутил, но в любом случае
музыкальные «трюки» Нэнтона на тромбоне стали предметом для подражания для
многих музыкантов эпохи свинга. В частности, мы уже писали о Тайри Гленне и
Квентине Джексоне, которые после смерти Нэнтона должны были продолжать его
традиции игры в оркестре Эллингтона и больше многих приблизились к
нэнтоновскому стилю. Приблизились, интерпретировали, но повторить не могли.
В ответ на многочисленные вопросы о том, как же он создал свой
уникальный стиль, Джо рассказывал, что в 1921 году просто услышал трубача Джонни
Данна, игравшего на трубе с сурдиной, и подумал, что на тромбоне с ней тоже
можно было бы добиться отличного звука.
В общем, Трики Сэм, пока был жив, поддерживал репутацию
хитреца и только добавлял веса своему ноу-хау, тщательно оберегая секреты своей
уникальной техники игры даже от товарищей по оркестру. Хотя о сути её сейчас
нельзя не догадаться. Довольно подробно общий принцип сурдинных граулов
описывал, например, сын Дюка, Мерсер Эллингтон. «В “грауле” есть три
необходимых элемента: звучание самого инструмента, горловое “бульканье” и
конкретная нота, которая практически пропевается исполнителем. Рот при этом
артикулирует, как при произнесении различных гласных звуков, и поверх горлового
звука накладываются манипуляции с сурдиной, которые добавляют необходимые
wha-wha акценты, превращая всё это в уникальный язык.» Причём в традиции
музыкантов Эллингтона было не только использование «вантус-сурдин», которые
просто открывали-закрывали раструб инструментов, но и тех, которые вставлялись
непосредственно внутрь, что позволяло лучше контролировать звук. А сам Нэнтон
брал сурдину от трубы, вставлял её в раструб тромбона, плюс использовал
«вантус-сурдину» снаружи и как будто «говорил» в инструмент во время игры –
таким образом изменял положение ротовой полости и мускулов, как будто
произносил гласные звуки, но без движения собственно голосовых связок.
Беззвучно изменяя положение и напряжение мягкого неба, как при трансформации
«и» в «а», Нэнтон и воспроизводил на тромбоне совершенно человеческое «йааа». В
общем, как нечего делать!
Но вернёмся к истории самого музыканта. Его профессиональная
карьера началась в Вашингтоне в коллективе пианиста Клиффа Джексона. Затем, с
1923 по 1924 годы, Джо Нэнтон работал с “Frazier's Harmony Five”, а ещё год
спустя – с банджоистом Элмером Сноуденом. Он также немножко успел
позаписываться с корнетистом Томасом Моррисом. Но музыкальная судьба Нэнтона
бесповоротно решилась в 1926 году, когда ему исполнилось 22: Джо нашёл своё
настоящее место – в оркестре Дюка Эллингтона, поначалу с неохотой заняв там
место своего друга, тромбониста Чарли Ирвиса, а впоследствии превратившись
почти в уникальное “секретное оружие” успеха всего бэнда.
Когда Нэнтон только вступил в бэнд Эллингтона, он просто
жаждал играть соло, однако Дюк в течение нескольких недель не давал ему такой
возможности. Но альт-саксофонист – тот самый Тоби Хардвик, который потом дал
Нэнтону его знаменитое прозвище, – убедил лидера дать Джо шанс поиграть. И как
только тот разрешил, Джо, по рассказам кларнетиста Барни Бигарда (Barney
Bigard), тут же схватил свою сурдину и стал “разговаривать”: «И каждый раз,
когда он говорил [на тромбоне] свое 'wa-wa,' я невольно повторял это губами,
“следуя” так за ним на протяжении всей его игры». Степень похожести на реальный
человеческий голос у Нэнтона, действительно, могла быть просто невероятная.
Вскоре Трики Сэм стал постоянным солистом Эллингтона в паре с
“ревущим” трубачом Баббером Майли (Bubber Miley). Они обычно работали в одной
гармонии, начиная “разыгрывать” один другого: взяв тему, поданную первым
солистом, второй затем развивал её до такой степени, что она становилась уже
его собственной. Вдвоём Нэнтон и Майли стали первыми музыкантами,
прославившимися именно уникальностью своего стиля звукоизвлечения и
использования сурдинных эффектов. В их выразительной игре всегда чётко
вырисовывался конретный человеческий образ, картина или настроение. Вместе они
задавали тон и уровень экспрессии и для остальных духовых солистов бэнда и
постепенно заслужили для Эллингтона репутацию одного из самых “грязных”
джаз-бэндов – в том смысле, что общее звучание оркестра с их лёгкой руки было
переполнено всевозможными “земными” эффектами и звукоподражаниями, что стало
суперпопулярным трендом в джазе тех лет. По сути, своим бесконечно
разнообразным кваканьем, рычаньем, хрипами, сипами, рыками, стонами и криками,
Нэнтос с Майли и создали знаменитый “ревущий стиль джунглей”, который стал
визитной карточкой оркестра Дюка Эллингтона. А в 1929 году, когда Майли сменил
Кути Уильямс (Cootie Williams), именно Нэнтон помог молодому трубачу стать
новой звездой и усвоить все их фирменные трюки, чтобы сохранить стиль и
уникальные солирующие роли тромбона и трубы.
Джо Нэнтон оставался незаменимым участником состава целых
двадцать лет, включая времена знаменитых ангажементов в "Cotton
Club". А в 1946 году произошло несчастье: Джо Трики Сэм скоропостижно умер
– через несколько месяцев после неожиданно случившегося удара. Ему было всего
42 года. Это стало страшным ударом и для эллингтоновского коллектива, потерявшего
один из основных “источников” их фирменного звучания. Однако то, что успел
сделать Трики Сэм, причём практически на «одном рабочем месте», всё равно было
настолько ярким и живым, что и сейчас продолжает вдохновлять многих музыкантов
– а нас как минимум согреет, расслабит и заставит улыбаться.
В общем, предлагаю уже отправиться в джунгли и послушать этот
удивительно красочный набор звуков в фирменных композициях эллингтовского бэнда
или других обычных партнеров Нэнтона. Его самой «знаковой композицией»
считается “Black and Tan Fantasy” – первая в нашей аудиоподборке. Послушайте и
удивитесь: там в какой-то момент, ближе к середине, особенно комично – или
драматично, смотря по вашему настроению, – тромбон Нэнтона, действительно,
буквально, то всхлипывает, то вскрикивает, то смеётся, то поёт абсолютно
«человеческим голосом» своё фирменное «ай, aй, aйяяйааа»…
Такие вот замечательные «грязные» тромбоновые делишки!
Приятной вам прогулки по ревуще-квакающим джунглям в компании ловкача-хитреца
Джо Нэнтона!
Ольга Дюдина
Комментариев нет:
Отправить комментарий