Российский и советский актер театра и кино Олег Анофриев умер 28 марта 2018 года.
«Бременские музыканты», «Как львенок и черепаха пели песню», «Сказка о попе и работнике его Балде» – персонажам этих и многих других мультфильмов подарил свой удивительный голос Олег Анофриев. И все же настоящей любовью Олега Андреевича было кино. Он снялся в 50 картинах, среди которых «Девушка с гитарой», «Алые паруса», «Коллеги» и многие другие не менее известные ленты. Из интервью прошлых лет:
- Олег Андреевич, последний фильм с вашим участием «Опять надо жить» вышел в 1999 году. Неужели с тех пор вам не предлагали ни одной интересной роли?
– Дело в том, что у меня жуткий характер. К тому же я гордый очень. Всегда был максималистом и эгоистом. Считал, что должен быть первым на сцене, иначе зачем вообще выходить к зрителям. Но, как выяснилось, в кино я первым быть не могу. В лучшем случае буду числиться где-то в тридцатке. Именно поэтому я посвятил себя целиком песне.
– Зато с какими актерами вам повезло сниматься! Например, с тем же Андреем Мироновым в «Человеке с бульвара Капуцинов».
– А чем я хуже того же Миронова? Ведь я на концертах пою гораздо лучше его! Я не осуждаю и не хвалю его. Андрей – событие в мире кино. Но факт остается фактом. Сегодня молодые артисты тоже делают все, чтобы попасть в кино. Сегодня для этого многого не надо. Достаточно подружиться с режиссером, ходить к нему домой обедать и ухаживать за его женой. Если все делать правильно, то скоро тебя пригласят на кастинг.
– А вы когда-нибудь пробовали такими способами получить роль?
– Нет. От флирта я сам пострадал в самом начале своей карьеры. Мой самый лучший друг, с которым мы дружили с восьмого класса, делили кусок хлеба, как-то воспользовался моим отсутствием и попробовал приударить за моей женой. Я тогда был в Ленинграде на съемках и ничего не знал. Помню, супруга прилетает ко мне и говорит: «Знаешь, ну и друзья у тебя!» С тех пор с этим товарищем больше не виделись.
– Многие актеры вынуждены были заниматься разными вещами в 90-е годы, чтобы выжить. Но вас я почему-то плохо представляю в роли фарцовщика…
– У меня к этому нет способностей. Я даже диск свой юбилейный продать не могу, а вы говорите о фарцовщиках! Настоящим профи в этом деле был Савелий Крамаров. У него даже кличка такая была среди его коллег по «бизнесу» – Фарцовщик. Крамаров пользовался в тех кругах большим авторитетом. А все потому, что наглым был. Даже я однажды от его наглости пострадал. Сава продал мне резиновые галоши, выдав их за лаковую обувь. Когда я это выяснил, деньги уже вернуть было невозможно. Тогда человек за один день мог стать миллионером. Мне рассказывали историю про одного дельца, который в те годы привез из-за границы целый чемодан иголок для швейных машин. Если перевести на сегодняшние деньги, то каждая иголка стоила тысячу рублей. Надо ли говорить, что благодаря своей смекалке он стал богачом. Тогда еще присказка такая была: «Будешь хамом – будешь сыт». Сегодня это главный жизненный принцип у новых хозяев жизни – олигархов, бизнесменов, многие из которых пару лет назад носили кожаные куртки и занимались не вполне законными делами.
– Вот вы называете себя эгоистом, а столь терпимое отношение к молодежи можно ставить в пример многим вашим коллегам.
– Я далеко не такой уж терпимый, как вам хочется думать! Настоящее терпение приходит от веры. А я в храм редко захожу. Хотя несколько лет назад занимался обустройством одной небольшой часовни. Когда ее увидел, что-то кольнуло в сердце. Стал туда приносить иконы, часто дежурил, людей принимал. Один раз даже венчал, не имея на это никакого права! Одна пара со слезами на глазах умоляла меня обвенчать их. Я им говорю: «Братцы, я просто не имею на это права!» Но они продолжали настаивать. Тогда я снял со стены икону, перекрестил их. Мне кажется, в этом нет ничего плохого. Как сложились их судьбы сегодня, не знаю, но эту пару я помню до сих пор. Он был американцем, а она – иудейкой. Но для меня это не имело никакого значения, в моих глазах эти двое были просто любящими людьми, которым нужна была человеческая помощь.
– А вы сами часто нуждаетесь в участии?
– Конечно, я такой же человек, как и все. Только скорее всего я более грешен. Вы удивлены? Грехов за мной водится ох как много! Ничуть не меньше, чем за каким-нибудь Боярским. А может, даже и больше. Я прекрасно понимаю тех актеров, которые в почтенном возрасте приходят к Богу. Хочется соскоблить тот ворс и грязь, которые мы нарастили за годы. Иногда это получается, иногда нет.
- В 1969 году на свет появилось культовое произведение – мой ровесник – мюзикл «Бременские музыканты», к которому вы имеете самое прямое отношение. Что было первичным – мультфильм или пластинка?
– Сначала появился саундтрек, то есть пластинка…
- Я прекрасно помню, что в детстве у меня была пластинка с «Бременскими музыкантами». Она ещё не успевала закончиться, как я её ставил сначала и прослушивал подряд 2-3 раза…
– Наверно, не только вы так делали, а весь Советский Союз вашего возраста. Мы, конечно, не ожидали такого ажиотажа и успеха, и все были бесконечно рады популярности этой музыкальной сказки. А уже позже появился мультфильм.
- Насколько мне известно, в результате стечения обстоятельств, вы спели чуть ли не все музыкальные партии этого великолепного спектакля.
– Это произошло не совсем случайно, так как я к тому времени был не только очень популярным актёром, но и исполнителем песен. Я часто участвовал в различных детских передачах на радио и пел известные эстрадные песни. Когда ко мне пришли домой ребята – Вася Ливанов, Гена Гладков и Юра Энтин – и показали эту музыкальную сказку, то я сказал, что мне очень нравится данный музыкальный материал. В то время я очень увлекался «Театром одного актёра» и пытался сыграть несколько ролей в тех или иных спектаклях, и поэтому я потребовал исполнения всех ролей, за исключением Принцессы.
– Почему же вас тогда не оказалось во второй серии мультфильма?
– У братьев Гримм в сказке нет ни короля, ни принцессы, ни Трубадура. У них есть четыре животных, которые стали уличными музыкантами, именно уличными, потому что для немцев это особая статья. Наш вариант был модернизированный. Когда я соглашался, мне было очень приятно работать даже с этими изменениями, все это было как бы в рамках сказки братьев Гримм. А потом появился какой-то сыщик, какой-то фестиваль песни. Началась коммерческая раскрутка темы. Я все это не люблю. Но поскольку этим занимались высокоталантливые люди, то уже на опыте первой пластинки они поняли, что это золотая жила. А раз так, то извольте платить – решил я. Перед записью второй пластинки я сказал, что соглашусь участвовать только за авторские проценты. Тогда не было исполнительских прав, существовало только авторское право, и проценты за исполнение получали только авторы. Но они отказались мне платить проценты. Я посчитал, что это несправедливо, и сказал, чтобы они искали другого исполнителя. И они пошли к Магомаеву.
– Откуда же у вас такое желание – петь за всех? Это вы использовали как возможность показать особенности своего голоса или что-то другое?
– Это свойство моего характера. Поэтому я и ушел из театра. Я не могу играть в ансамбле. Мне всегда кажется, что все не так, что кто-то плохо играет, а кто-то лучше, так как я не могу. Как правило, я хочу все переиначить по-своему. Не знаю, плохо это или хорошо.
– Юрий Энтин рассказывал, что Андрей Миронов готовился целый месяц к записи песни кота в мультфильме Голубой щенок. Сколько у вас времени уходило на создание образа?
– Я не верю, что Андрей готовился к этой записи целый месяц при его-то графике и загруженности. Если бы он так работал, то с голоду бы помер. Он мог прийти в студию на 15 минут, записаться и уйти. Бременских музыкантов мы, правда, записали за ночь. Студия была нарасхват, и нам ее дали только на одну ночь: с 11 вечера до 6 утра. Мы, конечно, репетировали до записи, я что-то искал для образов. Ненавижу слово озвучивать. Стараюсь рождать характер! Нефтеналивной танкер – это Том Джонс, а бурый лесовоз – Луи Армстронг. В Львенке и черепахе черепаху я наделил интонациями Раневской. У меня несколько лет назад книжка вышла — единственная, которую написал, — называется “Солдат и балерина”. Вот в этом названии, как мне кажется, я весь.
— В чем солдат? Или боец?
— Боец в работе.
— То есть ради дела стены головой можете прошибать?
— Нет, этого я не могу. Но я не позволю ни себе, ни другим быть не тем, что есть на самом деле. Не просто там певец или актер… Если я знаю, что он сволочь, он для меня сволочью и останется.
— И вы скажете ему об этом в лицо?
— Да. Что и приносит мне массу неприятностей. Ну если я народного артиста в 74 года получил…
— То есть себе вы уже все доказали и теперь имеете право судить других?
— И себя. Например: я сыграл хорошо. В “Правде” об этом написано, в “Известиях” написано, в “МК” написано. А я прекрасно знаю, что так, как я, могут сыграть еще сто человек. А вот спеть так, как я, могут очень немногие. Когда звучит мой голос, любого спроси, всякий скажет: “Ну это Анофриев!” И вот здесь я первач.
— С удивлением для себя прочитал, что в своей деревне вы являетесь чуть ли не церковным старостой…
— Уже нет.
— Разжаловали?
— Никто меня не разжаловал. Тут опять-таки сказался характер. Рядом с деревней, где я живу, была выстроена часовня Бориса и Глеба. До того я посещал храмы, но довольно редко, а в эту часовенку что-то сразу потянуло. Она была настолько неухоженная, пустая, что во мне заговорили, наверное, мои самые лучшие человеческие качества. Иисус Христос сказал: никогда не говори о том, что ты сделал для Бога, — самая дорогая твоя отдача, если о ней никто не знает. Поэтому и говорить-то не очень хочется. И все же. Как-то раз соседи, которые уезжали в город, оставили мне два мешка лома от киотов. И в течение зимы я восстановил две иконы…
— Сами?
— Да, у меня же мастерская в подвале. Мое царство дорогое, любимое.
— А в какую-то другую церковь ходите?
— Нет. Я сейчас переезжаю в другую деревню, и там замечательная часовенка Иоанна Златоуста, с чудесным иконостасом, алтарем. Как-то раз заглянул туда, думаю: а моя-то бедная часовенка лучше. Вот должен пересилить себя и, наверное, начну туда ходить. Ну не могу я без этого… Вот говорили мы с тобой: дескать, много грехов. Ну да, правильно, было. Но, считаю, сохранил самое главное. Вот ты видел, как меня сегодня встречали? (Наш разговор состоялся после концерта Анофриева. — Авт.) Это же не просто оценка моего мастерства или голоса. Это еще и та самая честь смолоду. Так что…
Комментариев нет:
Отправить комментарий