Репрессированная музыка. Сергей Адамович Колбасьев (17 марта 1898 - 30 октября 1937).

Советский джаз.

В Санкт-Петербурге на доме 12 по Моховой улице установлена мемориальная доска с лаконичной надписью — “В этом доме с 1928 по 1937 год жил Сергей Адамович Колбасьев, писатель, моряк, энтузиаст джаза”. К этому еще можно добавить "конструктор, изобретатель, автор учебников в области радиотехники", так много он успел за свою недолгую и трагически оборвавшуюся жизнь.

Родился Колбасьев 17 марта 1898 года в Одессе в семье коллежского асессора Адама Викторовича Колбасьева. Семья вскоре переехала в Петербург. По материнской линии предками Колбасьева были мальтийцы, которые переехали в Россию в конце XVIII века. От своей матери - Эмилии Петровны Карауна мальчик унаследовал склонность к языкам (он отлично владел английским, французским, немецким и дополнительно изучал шведский и фарси) и, по выражению самого Колбасьева, "романтические" наклонности своего характера. Любовь к морю определила во многом его дальнейшую судьбу.

Отец Колбасьева умер рано, когда мальчику не исполнилось и 14 лет. По совету дяди – морского офицера, Сергей Колбасьев после шестого класса гимназии Лентовской поступил в Морской корпус. В начале 1918 года корпус был закрыт большевиками, Колбасьев получил справку об окончании и был направлен на Северный флот, где служил переводчиком при миссии союзников. Затем ему пришлось служить и воевать на канонерских лодках и эскадренных миноносцах на Балтийском, Черном, Азовском, Каспийском морях, командовать тральщиком, дивизионом миноносцев. С июля 1919 года по февраль 1922 года Колбасьев занимал ответственные должности в Азовской военной флотилии и в штабе действующей эскадры Черного моря.

Писать рассказы Сергей начал еще в стенах морского кадетского корпуса. Переломным моментом в биографии Колбасьева явилась встреча летом 1921 года в Севастополе с Николаем Гумилевым. По-видимому, об этой встрече писал Гумилев в стихотворении "Мои читатели":

«Лейтенант, водивший канонерки

Под огнем неприятельских батарей,

Целую ночь над южным морем

Читал мне на память мои стихи».

Талант Колбасьева был бесспорен. 28 декабря 1921 года помглавкому по морским делам Республики Э. Панцержанскому Анатолий Васильевич Луначарский отправил письмо следующего содержания: «Очень прошу вас, если к тому нет каких-либо непреодолимых препятствий, откомандировать тов. Сергея Колбасьева с морской службы, представя ему возможность перейти для работы в состоящее при Наркомпросе издательство «Всемирная литература». О принятом вами решении прошу уведомить меня по телефону.

Нарком по просвещению А. Луначарский».

В 1921 году Сергей Колбасьев переехал в Петроград, где Гумилев ввел его в круг петроградской творческой интеллигенции, объединившейся вокруг издательства "Всемирная литература". В 1922 году по ходатайству Луначарского он был откомандирован для работы в этом издательстве и затем уволен в запас. В этом же году Колбасьев входит в литературную группу "Островитяне", выпустившую коллективный сборник стихов с одноименным названием. Затем он издает поэму "Открытое море". На эти издания откликнулся Валерий Брюсов: "С. Колбасьев стремится к простоте речи, хочет действовать на читателя сжатым реализмом своих картин, но очень часто это приводит автора к самой несомненной прозе". Повлияло ли это высказывание на Колбасьева или нет, но после выхода поэмы он пишет только прозу.

В 1923 году, благодаря знакомству с семьей Ларисы Рейснер, с которой Сергей дружил с юности т.к. дружили еще их родители, Колбасьев устраивается переводчиком в советском посольстве в Кабуле, которое тогда возглавлял муж Л.Рейснер Федор Раскольников.

"И Лариса, и Сергей начинали свой путь в литературу с поэзии. Рейснер в ту пору уже готовила к печати свою книгу очерков о гражданской войне «Фронт», и можно предположить, что именно она, убедившись в преимуществах прозы, посоветовала и Колбасьеву серьезно взяться за работу над рассказами и повестями о битвах и походах, тех драматических и героических событиях, непосредственным участником которых Колбасьев был сам."

"До замужества Лариса Рейснер, находившаяся в Афганистане с Раскольниковым, была влюблена в Гумилева – поэтического кумира Колбасьева. Трудно сейчас сказать, как Раскольников относился к творчеству Гумилева, но считал его врагом народа, участником контрреволюционного заговора и посему справедливо расстрелянным."

Вскоре Колбасьев был отозван из Афганистана и направлен переводчиком в торговое представительство СССР в Хельсинки, где проработал до 1928 года. В Хельсинки родилась его дочь Галя. А затем произошло еще одно важное событие в его жизни – Сергея Адамовича назначили начальником отдела, занимавшегося поставкой радиооборудования в нашу страну. Писал он в те годы мало, практически все свое свободное время посвящал серьезному изучению радиодела, сам конструировал приемные и передающие устройства. Одно из них было даже принято на вооружение для войск нашей погранслужбы. Забегая вперед, скажу, что в 1929 году вышла в свет его книга «Радио – нам», в 1931 – «Радиокнижка», а в ЛГАЛИ сегодня хранится неопубликованная рукопись книги «Фильмофон. Любительская запись на кинопленку», датированная 1936 годом.

Дочь Колбасьева – Галина Сергеевна – писала в своих воспоминаниях: «Отец сам собрал проигрыватель для пластинок, как, впрочем, и радиоприемник. От своей аппаратуры он добился чистейшего звучания, не идущего ни в какое сравнение с бытовыми звуковоспроизводящими устройствами тех времен. Радиоприемник принимал зарубежные станции, которые передавали часто хороший джаз. И тогда у отца возникла идея сделать звукозаписывающее устройство. Эту идею он вскоре осуществил вместе с изобретателем Вадимом Охотниковым. Не вдаваясь в подробности описания аппарата, скажу только, что запись производилась на кинопленку, склеенную в кольца. Этот аппарат и воспроизводил только что сделанную запись с помощью обычного звукоснимателя с иглой. Ничего общего с магнитофоном это устройство не имело. Последним достижением отца в области радиотехники было устройство для приема изображения. В нем не было даже отдаленного сходства с телевизором. Большой, около 50 сантиметров в диаметре, металлический, перфорированный диск, в верхней части которого при вращении возникало на розовом фоне изображение величиною со спичечный коробок.

Мир увлечения отца был необычайно разнообразен. Помимо своей неизменной страсти к радио и джазу, он увлекался и фотографией, и авиамоделизмом, и даже изготовлением различных игрушек, в том числе елочных, которых в те годы в продаже почти не было. Он прекрасно знал мировую литературу, живопись, музыку. Все, кто с ним встречался, кто приходил в наш дом, находили в нем интереснейшего собеседника».

О серьезном увлечении Колбасьева джазовой музыкой следует сказать особо. Но об этом чуть позже.

В мае 1928 года семья Колбасьевых возвратилась в Ленинград. Так случилось, что вскоре Вера и Сергей расстались. Дочь осталась на воспитании отца, который получил две комнаты в коммунальной квартире в доме N 18 по Моховой улице. Запомните этот адрес. И не только потому, что она в те годы была одной из самых гостеприимных в Ленинграде. Не так давно на экранах страны прошел художественный фильм «Мы из джаза», в котором вспоминается имя Сергея Колбасьева. В 30-е годы квартира Колбасьева на Моховой улице в Ленинграде была первой «ступенькой» советского джаза. Еще в годы работы в Финляндии Сергей Адамович пристрастился к джазовой музыке, собрал коллекцию пластинок, приобрел каталоги зарубежных фирм, производящих записи современной джазовой музыки, и, руководствуясь ими, пополнял свою уникальную коллекцию популярными новинками.

Регулярно с беседами о джазовой музыке Колбасьев выступал по ленинградскому радио. Марина Николаевна Чуковская вспоминала, что в те годы Колбасьев познакомился с Утесовым и его джазовой группой. «Помню, – писала она, – как приходил Утесов после выступлений со своими «джазбандитами», так называли их у Колбасьевых. Приходу их шумно радовались и гости, и хозяева. Симон Каган, «джазбандит»-пианист, садился за пианино, и заразительно разносились по комнате ритмы джаза… Помимо «джазбандитов» помню в доме Колбасьевых знаменитого в те годы гитариста Джона Данкера. Приходили товарищи Сережи по корпусу -моряки. И, конечно, писатели, друзья Колбасьева».

Часто вечерами в доме на Моховой собирались Корней и Николай Чуковские, Николай Тихонов, Михаил Слонимский, Вениамин Каверин, Борис Лавренев и многие другие писатели. Ведь еще в 1922 году, сразу же после выхода в свет поэмы «Открытое море», Сергей Адамович был принят во Всероссийский союз писателей (Петроградский отдел). «Лучший писатель среди радистов и лучший радист среди писателей» – так называли его друзья.

После возвращения в Ленинград в 1928 году С. Колбасьев с головой окунулся в литературную работу. В 1930 он стал членом Ленинградско-Балтийского отделения ЛОКАФа – Литературного объединения Красной Армии и Флота, вплотную занялся прозой. В том же году вышла в свет книга его рассказов «Поворот все вдруг». Это событие, несмотря на нападки рапповской критики, стало вехой в истории нашей литературы. Точно и по достоинству оценил творчество Колбасьева Николай Тихонов, который писал: «Есть книги о море, созданные игрой сильного воображения. В них все вымышлено, но этот вымысел увлекает читателя. Есть книги документального плана, написанные так скучно, что даже небольшой факт не звучит, задушенный ненужными деталями. Но есть книги, в которых отсутствует игра воображения, они на грани воспоминаний, кажется, что в них герои носят подлинные фамилии, эти книги хорошо передают дух и цвет и голос эпохи. Они правдивы и скромны, люди в них видны во весь рост, и это русские люди, показанные в решающие годы своей жизни. К таким книгам относятся и произведения Сергея Колбасьева. Как правдивый свидетель исторических событий, как участник гражданской войны, т. Колбасьев ведет вас на палубу революционных кораблей, в кубрики, где гремят страсти, в кают-компании, где строевые командиры, верные Советской власти, сидят рядом с завтрашними предателями, склонившись над картой, ведут вас в бой, который дают английским новым мониторам речные ветхие кораблики красной эскадры, показывает ночные поиски, тревоги, походы».

Одна за другой выходили в свет новые книги писателя – «Салажонок» (1931), «Хороший командующий» (1932), «Крен» (1935), «Правила совместного плавания» (1935) и другие.

В апреле 1932 года Колбасьев, как командир запаса, был мобилизован во флот, служил на эсминцах «Калинин» и «Карл Маркс» в качестве штурмана, был аттестован флагманским связистом минной дивизии КБФ и много писал. В 1937 году Колбасьеву было присвоено звание интенданта 3-го ранга, что соответствовало званию капитан-лейтенанта в военно-морском флоте.

В декабре 1933 года и в 1934 году Колбасьев дважды был арестован как «сотрудник иностранных разведорганов» Великобритании и Финляндии (дело «Двойник»), но оба раза был освобождён.

В ночь на 9 апреля 1937 года он был арестован снова и совместно с писателем М.Е. Зуевым-Ордынцем обвинён в измене Родине и контрреволюционной агитации. Как и при первых арестах, Колбасьев не признавал себя виновным, но его «контрреволюционность» подтвердили свидетели по делу: замредактора журнала «Костёр» К. Н. Боголюбов и безработный Д. Г. Стуков. В дни, когда ещё шло следствие, в передовой статье журнала «Рабочий и театр» за август 1937 года, «бывший офицер Колбасьев» был назван в числе «подонков, оказавшихся агентами фашизма». 27 октября 1937 года Колбасьев был приговорен к расстрелу по ст. 58-6-10 УК РСФСР.

Сведения о гибели Колбасьева противоречивы. Ранее считалось, что он был расстрелян 30 октября 1937 года по решению тройки УНКВД по Ленинградской области в соответствии с актом о расстреле 65 осуждённых, в котором Колбасьев фигурировал под № 11 (акт подписан 30 октября 1937 года). Однако, согласно учётно-анкетной карточке Колбасьева, 21 января 1938 года он убыл из тюрьмы в неясном направлении. По свидетельству очевидца А. А. Вейхера, в феврале 1938 года Колбасьев среди большой группы заключённых замёрз на лесоповале в Талнахе.

Писатель был реабилитирован посмертно в 1956 году. Его дочь Галина Сергеевна хорошо запомнила тот теплый июльский день, когда ее вызвали в прокуратуру Ленинградского военного округа. Особого ничего там ей не сказали – вручили справку о реабилитации и попросили через’ некоторое время прийти в отдел ЗАГСа Дзержинского района. Когда она явилась туда, ей выдали на тот раз уже справку о смерти отца. В том документе было сказано, что он скончался в заключении в октябре 1942 года от лимфосаркомы. А вот место его смерти точно не установлено. И сколько Галина Сергеевна ни задавала вопросов о том, как это может быть, что диагноз смерти установлен, а вот где умер отец, органам КГБ не известно, вразумительного ответа она так и не получила. А хрущевские годы были уже на исходе…

В начале 1990-х годов в органы КГБ Ленинграда обратился с соответствующей просьбой ленинградский писатель О. Стрижак, работающий над книгой о жизни и творчестве Колбасьева. Ведь уже на календаре шестой год перестройки, а дело об обвинении Колбасьева в шпионаже в пользу Англии и Финляндии находится за семью печатями КГБ.

Но, как говорится, тщетными были попытки Ленинградской писательской организации прояснить все связанное с арестом и гибелью талантливого писателя-моряка. Спустя месяц из КГБ пришел ответ, в котором было сказано, что С. А. Колбасьев был осужден судом особой тройки в октябре 1937 года за шпионаж в пользу Англии и Финляндии и расстрелян 30 октября 1937 года.

Ясно пока только одно, что талантливый писатель, участник революции и гражданской войны был оклеветан и погиб в сталинских застенках…"

В 1999 году имя С. А. Колбасьева присвоено базовому тральщику Балтийского флота. В 2007 г. на доме №18 по Моховой улице в Санкт-Петербурге была установлена мемориальная доска в память о Колбасьеве, которую создал архитектор Геннадий Пейчев.